– Что на этот раз? – снова недовольно спросил он.
– Надвигается буря, – сказала ему Нефрита, указав в нужную сторону.
Ниран прищурился. Зрение земных обитателей было не таким острым, как у раксура, и он, наверное, не мог увидеть собирающиеся тучи.
– Ох, во имя Предков, этого нам только не хватало, – пробурчал он, развернулся и протопал обратно в рубку.
– Полагаю, корабли не смогут от нее оторваться, – сказала Нефрита, все еще хмурясь.
– Сомневаюсь, – сказал ей Лун. Корабли держались в воздухе и двигались вперед благодаря крошечному фрагменту небесного острова, заключенному в рулевом устройстве корабля. Он позволял им плыть по волнам некоей силы, пронизывавшей Три Мира. Они двигались с постоянной скоростью, но не очень быстро, а штормовой ветер наверняка мог разодрать паруса в клочья. Лун сел прямо и подтолкнул Звона. – Думаю, нам придется остановиться, опустить корабли и пришвартовать их к земле.
Звон вздрогнул, проснулся и сел, моргая.
– Что-что пришвартовать к… Ой! – Он со страхом уставился на приближающиеся тучи. – Это плохо. Что же нам делать?
– Не паниковать, – сказала Нефрита. Остальные уже неохотно пробудились и смотрели в сторону, откуда дул ветер. Она потыкала Песню ногой. – Песня, пойди и найди Жемчужину.
Песня кивнула и поднялась на ноги. Перевоплотившись, она спрыгнула с крыши рубки, приземлилась на борт и взлетела, направившись к «Индале». Жемчужина была правящей королевой и матерью Нефриты, и, хотя отношения двух королев чуть наладились, они все еще оставались напряженными. И, поскольку одну из волн этого напряжения поднял Лун, когда стал консортом Нефриты, а не Жемчужины, он только радовался тому, что старшая королева решила большую часть времени проводить на втором корабле.
– Я вовсе не паниковал, – с достоинством сказал Звон. Он подтянул ноги к груди и обнял свои колени. – Я просто никогда не любил грозы, даже в колонии. Ты знаешь, что произойдет, если в тебя попадет молния?
Нефрита не стала отвечать на его вопрос. Большинство раксура, особенно арборы, привыкли пережидать бури внутри колоний, в безопасности, а не на открытом воздухе, находясь на хрупком летучем корабле. Лун тоже был этому не рад. Во время ливней и гроз он становился дерганым. На следующий день после того, как погибла его семья, он попал в такой же шторм и, сжавшись в комок, спрятался в верхних ветвях очень невысокого дерева. Тэты все еще охотились на него, так что он не мог спуститься ниже, а буря весь день только усиливалась, словно собиралась повалить весь лес.
По крайней мере, на этот раз ему не придется пережидать шторм в одиночку.