— Тебе нужен тот, кто сможет заткнуть твою задницу, чтобы из нее дым не шел!
Вязанье упало Лайле на колени. Интересно, подумала Анис, что она вяжет?
— А ты? — спросила она. — Ты за?..
— Я в порядке, — ответила Лайла.
— Ну и как, тебе удалось вмонтировать ее обратно? — спросила Микси. — Я вот не смогла ее вправить под нужным углом.
Лайла пропустила вопрос мимо ушей.
— Такое впечатление, что только у женщин промежности выпадают. Я что-то не слыхала, чтобы у мужчин отваливалось что-нибудь такое. Кто-нибудь, включите радио — вдруг там уже передают об этом новости?
Рита накинула кусок белой москитной сетки себе на голову и лицо. В сетке она стала похожа на скорбящую невесту.
— Ну что мне де-е-елать? — протяжно заныла она.
Микси щелкнула языком.
— Боги, боги, Рита! Не все так плохо! Я помогу тебе поставить ее на место.
— Да ты себе не можешь вправить, почему же я должна тебе доверить свою? Тревор…
Лайла шумно всосала ртом воздух.
— И часто ли Тревор приходит к тебе в постель? Однажды, дважды в год? Да у такого мужчины имеется по меньшей мере три любовницы, о которых его благоверной прекрасно известно — она о них и знает, и не хочет знать. С одной спит, двух держит про запас — вот он каков, твой муж.
Анис поморщилась. Неужели они не имеют дел с одинокими холостяками?
— Потому ты и сидишь в этом жалком борделе вместе с несчастными шлюшками! — завизжала Рита. — Я до сих пор интересую своего мужа.
Лайла молча держала вязанье перед собой. С виду оно напоминало платье.
— Зачем она тебе, скажи на милость! Моя вот, хохоча, выпала из меня на пол, и я тоже захохотала и выкинула ее в окно.
Рита перестала ворчать. Все застыли и уставились на Лайлу.
— Что ты сделала? — переспросила Анис.
Она не солгала. Когда Лайла посмотрела на свою вагину, внезапно обретшую свободу и независимость, ей пришла мысль, что та очень долго причиняла ей одни неудобства. Судя по разным отзывам, это была просто замечательная штуковина: мужчины по ней с ума сходили и распускали слюни, заставляя ревновать других женщин. Пухлая, легко увлажняющаяся, оснащенная податливой мускулатурой. Она была известна в доме тем, что заставляла мужчин выть от удовольствия, и многие предпочитали ее более юным подобным экземплярам по причине ее внутренней дисциплинированности. Но рано или поздно ее время пройдет. И в конце концов от нее останется одна лишь высохшая оболочка, напоминающая о прошлом рукоблудстве. Нет, Лайла была рада от нее избавиться. Она потрепала ее, как старую собаку, и вышвырнула за окно. Может быть, ветер унесет ее куда подальше — ну и пусть!