Он попросил оставить его на кухне в одиночестве; она ушла, а он оглядел огромный зев печи и заменил хозяйкины ножи своими, привычными. До него доносилось жужжание длиннохвостых колибри под окном и шорох персиковых деревьев на ветру. И, услышав, как кто-то громко произнес: «Мне так жаль!», поднял взгляд с тем ленивым интересом, с каким обращаешь внимание на громкий незнакомый голос.
Она была бритая налысо, и это ей невероятно шло. Так легче было оценить ее загадочные глаза. Что они скрывали? Вежливое любопытство? Веселое недоумение? Он ощутил на душе невероятную легкость и сглотнул ее, чтобы она наполнила его тело. Она стояла и смотрела: ни признаков явного внимания или интереса, ни даже намека на улыбку. Браслеты на ее сильных руках зашуршали и зазвенели. Он не раз слышал, как мужчины говорили, что они, мол, всегда точно знали, когда им встречалась будущая жена, но у него это суеверие всегда вызывало насмешку.
— Ты отвлекаешь нашего почетного гостя? — Хозяйка вернулась на кухню.
— Нет, — ответила женщина с браслетами. — Я его не отвлекаю.
Завьер отвернулся, чтобы успокоиться. Мельком снова взглянул на нее. Да, такая же неотразимая, как и секунду назад. Голова покрыта темной мшистой порослью, как живот у котенка. Хозяйка увела ее прочь — так уносят корзину с бельем. У него упало сердце. А через несколько минут его пригласили на обшитый пурпурной тканью подиум выступить с речью перед любителями-кулинарами и местным начальством. Он решил до выступления не глотать мотыльков. Иногда нужно было твердо помнить, кто он такой. Но при виде ее ему нестерпимо захотелось оказаться у себя в комнате и залезть рукой в заветный мешочек. Без мотылька он то и дело запинался, не в состоянии закончить фразу, и совсем утратил чувство юмора.
Она стояла с серьезным видом и внимательно слушала. Он едва осознавал, о чем говорит. Ему пришлось вцепиться в перильца дурацкого подиума. Он с трудом продрался сквозь лабиринт слов к вопросам и лицемерным благодарностям аудитории. Женщина с красивыми глазами не задала ни одного вопроса; и он подумал, что лекция ее разочаровала. Он поблагодарил всех и по своему обыкновению посоветовал начинать стряпать пораньше и заготовить побольше репчатого лука. Его ремарка вызвала взрыв смеха, слушатели вышли и растворились в сгустившихся теплых сумерках, кто-то отправился домой, кто-то пошел ловить пьяных бабочек и выпить в саду холодного лимонада. Женщина исчезла. Мысль, что она могла быть женой местного чиновника или толстосума, причиняла ему физическую боль.