– Вы сами знаете, что правы, – тихо сказал Люциан. Несколько лет назад он обращался к той же книге, и мисс Гринфилд была права по всем пунктам. – Вы чрезвычайно наблюдательны. Вопреки тому, что думает ваша тетушка, вы вполне можете оказаться самой умной в этой зале и уж точно обладаете самой лучшей зрительной памятью. При этом вы не в силах вообразить, что человек способен скупать бесценные предметы искусства и обращаться с ними, как с дешевыми безделушками, просто потому, что ему это приятно.
Люциан знал, что его слова звучат возмутительно, но еще более возмутительным был тот факт, что ей удалось вызвать его на откровенность.
– Если это правда, – выдохнула девушка, широко распахнув глаза, – то вы ужасный эгоист!
– Я могу себе это позволить, мисс Гринфилд.
Тепло ее кожи коснулось его щеки – разделявшее их расстояние исчезло. Если бы он склонился еще чуточку ниже, то мог бы лизнуть уголок ее рта. Желание захватило Люциана, зала потускнела и расплылась, а ее лицо осталось четким, причем до последней золотистой веснушки…
– Хэрриет!
Люциан выпрямился и отступил. Рядом замаячил сынок Гринфилда, а он даже не заметил, как тот подошел. Молодой человек вклинился между ним и сестрой, глядя с холодным недоверием. Наконец-то явился бдительный страж, которого Люциан ожидал с тех пор, как направился к столу с десертами. Он едва не воскликнул: почему ты столько мешкал, болван?
– Мистер Блэкстоун объяснял мне кое-что про искусство, – пояснила Хэрриет брату дрогнувшим голосом.
– Скорее наоборот, – возразил Люциан.
Враждебность во взгляде Закари Гринфилда лишь усилилась. Люциан посмотрел мимо него на девушку.
– Я недавно открыл доступ посетителям к моей коллекции в Челси, – объявил он, и та побелела, словно мел.
– Как интересно, – холодно проронил юный Зак.
– Мне хотелось бы пригласить вас на экскурсию в следующую субботу, – продолжил Люциан. – Если увиденное вам понравится, мисс Гринфилд, вы могли бы поддержать мою новую благотворительную затею для начинающих художников.
– Все это мило, но не Хэрриет решать, идти ей на вашу экскурсию или нет! – взвился Закари Гринфилд и властно ухватил сестру под локоток. – Хэрриет, мама хочет с тобой поговорить перед началом фуршета.
– Закари! – пробормотала Хэрриет.
Она покраснела гораздо сильнее, чем когда тетушка оскорбила ее ум. Похоже, не привыкла, что с ней обращаются как с рабыней на людях, и не смогла сдержать недовольство. Когда брат повел Хэрриет прочь, ее щеки гневно пылали.
А Люциан пришел к выводу, что его единственная миссия на сегодня – убедить отца Хэрриет Гринфилд разрешить ей вернуться в особняк в Челси.