. А младшему написал: «Ты хорошо сделал, – писал он младшему сыну 15 июля, – что адресовал письмо на мое имя, а не на имя матери. Я ничего не скажу ей. Она и без того достаточно огорчается нелепостями твоего несчастного (душевнобольного или просто бестолкового, не разберу), нищенствующего брата» (
Чернышевский, XV, 888). В письме к А.Н. Пыпину от 16 июля Чернышевский осудил «нелепости понятий Саши» и поблагодарил за «снисходительную любовь», с которой тот выносил «глупые рассуждения несчастного сумасброда».
История с заграничной поездкой сына, повлекшей для всей семьи непредвиденные расходы, вызывала новые переживания и досаду. Александр этого не понимал. Его письма к отцу полны безмятежности и многие сопровождены стихами, которые он просил отправить в «Русскую мысль». Однако вскоре у него кончились деньги, и 8 августа он послал отчаянное письмо к П.И. Бокову, умоляя прислать на обратную дорогу. «Хочется побывать в Саратове, куда я прямо не приеду, с остановкой в Петербурге всего на несколько дней», – писал он. Это письмо П.И. Боков отправил Чернышевскому и на обороте приписал: «Я не сомневаюсь, что он сделал поездку в Париж в болезненном состоянии души и письмо это ясно доказывает» – оно адресовано в деревню, однако указана московская улица без обозначения дома. «Долго оно шло, но удивительно, что доставлено в Москву», – писал П.И. Боков 8 сентября[444].
Серьезно задуматься о происшедшем заболевающего Александра заставили письма отца от 10 и 18 сентября. «Если ты убедился, – писал он в первом из них, – что до сих пор ты поступал безрассудно, и если ты принял твердое решение следовать моим советам, можешь переселиться в Саратов. Ты будешь жить особо от меня. Жить на одной квартире с тобою я не хочу, покa не изменятся прочным образом твои отношения ко мне. Я не люблю ссор. А до сих пор ты держал себя относительно меня так, что каждый день моей жизни в одной квартире с тобою был непрерывной ссорой.
Я полагаю, что ты считаешь себя правым передо мною, меня виноватым перед тобою. Пока ты остаешься при таком образе мыслей, мне и тебе не должно видеться. Каждое свиданье было бы вредно и для тебя и для меня» (Чернышевский, XV, 897). Разлад отца с сыном углублялся. Жёсткую линию по отношению к брату продолжал сохранять и Михаил, настаивавший на более категоричных выражениях в требовании запретить Александру приезд к родителям. 26 сентября Чернышевский послал старшему сыну короткое письмо: «Безусловно прошу тебя отбросить всякую мысль о поездке в Саратов. Желаю тебе здоровья и всего хорошего. Но видеться с тобою не хочу» (