Вскоре Эмма, как из чувства долга, так и из собственного желания, решила посвятить полчаса сего блаженного времени визиту к мисс Фэрфакс. Сходство ее положения с нынешним положением самой Эммы усиливало это стремление. Рассказывать свою тайну она не собиралась, но от осознания того, что их ждет одинаковое будущее, ей было интересно послушать все, что может рассказать Джейн.
И Эмма отправилась… Она вспомнила, как уже пыталась навестить Джейн и встретила отпор. В доме же она в последний раз была в то самое утро после поездки на Бокс-Хилл, и Джейн тогда была столь опечалена, что вызвала у Эммы сочувствие, хотя большинство ее страданий были ей еще неизвестны. Опасаясь, что по-прежнему может быть нежеланной гостьей, Эмма, хоть и знала, что хозяйки находятся дома, решила подождать внизу и велела служанке доложить о ней. Она услышала, как Пэтти объявляет о ее приходе, однако такой суматохи, как в прошлый раз, не последовало. Нет, до нее тотчас же донеслось: «Просите!» – и в следующий миг к лестнице вышла сама Джейн, будто бы иначе такую гостью встречать и нельзя. Никогда еще Эмма не видела ее столь цветущей, очаровательной и прелестной. Участие, воодушевление, теплота – теперь в ее взгляде, в ее движениях было все то, чего прежде недоставало. Она подошла к Эмме и тихо, но с большим чувством сказала:
– Мисс Вудхаус, как вы добры!.. Не могу выразить, что… Поверьте, я… Простите, никак не могу найти слов.
Эмма обрадовалась и уже готова была сама найти все нужные слова, как вдруг из комнаты донесся голос миссис Элтон, и ей пришлось свести все свои дружеские чувства и поздравления к теплому и искреннему рукопожатию.
В комнате сидели миссис Бейтс и миссис Элтон. Мисс Бейтс вышла, потому-то и стояла такая тишина. Лучше бы, конечно, миссис Элтон тут вообще не было, но Эмма была в таком хорошем настроении, что твердо решила вытерпеть кого угодно. К тому же миссис Элтон удивительно любезно с ней поздоровалась, вселив надежду, что сия случайная встреча пройдет спокойно.
Весьма скоро Эмма поняла ход мыслей миссис Элтон и причину ее не менее приподнятого, чем у самой Эммы, настроения: мисс Фэрфакс посвятила ее в свою тайну, а та вообразила, что теперь единственная все знает. Эмма сразу это увидела по ее выражению лица, а пока осведомлялась о здоровье миссис Бейтс и делала вид, что слушает ответы доброй старушки, заметила, как миссис Элтон с загадочным и торжественным видом складывает в лиловый с золотым ридикюль письмо, которое, по всей видимости, до этого читала вслух мисс Фэрфакс.