Эмма, полная восторга, готова была бы слушать его комплименты и дальше, но уже в следующий миг он вернулся к своим заботам и своей Джейн:
– Видели вы когда-нибудь такую кожу?.. Какая она гладкая! Какая нежная! И при этом не белая… Белокожей ее не назовешь. Очень редкий цвет лица при ее темных ресницах и волосах… удивительный цвет лица! Сколько в нем благородства… А какой нежный румянец! Совершенная красота.
– Я всегда восхищалась ее цветом лица, – насмешливо отозвалась Эмма, – а вот вы, помнится, когда-то находили ее чересчур бледной?.. Когда мы впервые о ней заговорили… Неужели забыли?
– О нет!.. Что за нахальство!.. Как я посмел…
При воспоминании он так сердечно засмеялся, что Эмма не могла не заметить:
– Подозреваю, даже при всех ваших трудностях вы от души повеселились, разыгрывая с нами такую шутку… Я в этом просто уверена… Уверена, это служило вам утешением.
– Нет-нет, что вы! Как вы могли такое подумать? Я был так несчастен!
– Но не слишком несчастен, чтобы позабыть о веселье. Наверняка вы с большим удовольствием водили нас всех за нос… Впрочем, я так уверена, потому что я бы, сказать по правде, на вашем месте позабавилась. Мне кажется, мы с вами чем-то похожи.
Он поклонился.
– Возможно, не характером, – тут же добавила она серьезно, – но судьбой. Судьба нам благоволит: она связала нас обоих с людьми, которые намного нас превосходят.
– Верно, верно, – с чувством отвечал он. – Хотя нет, для вас это неверно. Вас превзойти невозможно, но верно для меня… Она – ангел во плоти. Посмотрите на нее. Каждое движение подобно ангелу. Посмотрите, какая у нее шея, когда она поворачивает голову. Посмотрите, какие у нее глаза, когда она поднимает взгляд на моего отца… Вы будете рады услышать, – продолжал, наклоняясь к ней ближе и переходя на шепот, – что дядя хочет отдать ей все тетушкины драгоценности. Их вставят в новую оправу. Я думаю, из части камней нужно сделать диадему. Разве не чудесно будет смотреться диадема в ее темных волосах?
– И правда чудесно, – согласилась Эмма с таким добродушием, что он в признательности выпалил:
– Как же я рад видеть вас снова! И такой цветущей!.. Я бы ни за что не уехал, не повидав вас. Если бы вы сегодня не пришли, я бы непременно пришел в Хартфилд.
Остальные тем временем говорили о малышке: миссис Уэстон рассказывала, как накануне ей показалось, что дочке нездоровится. Она знает, что глупо беспокоиться по пустякам, но все-таки встревожилась и уже готова была посылать за мистером Перри. Стыдно в этом признаваться… впрочем, мистер Уэстон заволновался не меньше нее. А через десять минут девочка снова вела себя как ни в чем не бывало. Вот и вся история. Особый интерес она вызвала у мистера Вудхауса, который похвалил миссис Уэстон за намерение послать за Перри и пожалел, что она все-таки от него отказалась. Он посоветовал ей всегда звать Перри, если покажется, что с девочкой что-то не так, даже на короткое мгновение. В этом деле лучше лишний раз встревожиться и послать за врачом, чем недоглядеть. Зря вчера не послали. Хотя сейчас малышка выглядит здоровой, может, она выглядела бы еще лучше, осмотри ее Перри.