…
У шлюза на земле стояли три фигуры, четко вырисовываясь на фоне светового столба…
Заслышав топот Желудя, тени обернулись.
Чуть в стороне в тени стояла телега. Волы мирно щипали траву…
Ближе…
И ближе…
И вот уже лица фигур выпрыгнули в свет – это мы с Желудем ворвались в этот падающий от люка столб и остановились, едва не врывшись копытами в землю…
И да, это были именно те, о ком я и думала, и у меня сердце пропустило удар – от счастья и тоски по дому, и несмотря на все, что было и стало, глаза мгновенно налились влагой, и горло перехватило, и я почти задохнулась…
Потому что там стоял Брэдли Тенч с «Беты», и с ним Симона Уоткин с «Гаммы», и они прилетели искать меня – они всю дорогу летели сюда, чтобы найти маму и папу, и меня…
И они даже слегка отшатнулись от неожиданности, когда я появилась так внезапно, и было видно, что они вглядываются мне в лицо, – так ведь сразу не разглядишь через всю эту сажу и грязь, и длинные волосы…
И я ведь вдобавок стала больше…
Выше…
Почти взрослая…
И глаза у них сделались большие-пребольшие, когда они, наконец, поняли, кто перед ними…
И Симона раскрыла рот…
Но заговорил не ее голос.
А третий – третьей фигуры, у которой глаза (теперь, когда я соизволила в них, наконец, посмотреть) стали еще больше, чем у них, и она, эта третья, произнесла мое имя, да с таким изумлением, от которого, должна признать, я на мгновение ощутила острый укол удовольствия.
– Виола! – выдохнула мистрис Койл.
– Ага, – согласилась я, глядя ей прямо в глаза. – Она самая – Виола.
[ТОДД]
Я даже подумать ничего не успел, когда мэр с Морпетом пронеслись мимо и ввинтились в самую гущу боя. Я просто дал шпоры Ангаррад, и она доверилась мне и прянула следом…
Я не хотел туда…
Я не хотел ни с кем драться…
Но если так она будет в безопасности…
(Виола)
Значит, трепать-колотить, я буду драться…
Мы миновали пехоту, все еще бегущую вперед… поле у подножья холма бурлило людьми и спаклами и я не мог отвести глаз от зигзага дороги который выплескивал вниз еще спаклов и еще и еще и мне казалось я муравей который падает в муравейник огромный такой муравейник и земли было не видать под корчащимися телами…
– Туда! – мэр круто забрал влево, прочь от реки.
Людские порядки теснили спаклов к реке и к холмам, удерживая…
– НЕНАДОЛГО, – сказал мэр прямо у меня в голове.
– Не смей так делать! – крикнул я ему на скаку, подымая ружье.
– Мне нужно твое внимание, а еще мне нужен хороший солдат! – рявкнул он в ответ. – Если ты на это не способен, значит, от тебя не будет проку в этой войне и у меня куда меньше причин тебе помогать!