– Мор-р-рис-со-о-он, – он словно пытался попробовать эти звуки на вкус. – Лично я не знаю никакого Моррисона, и никаких инструкций мне на этот счет не давали…
– А как же ребята из черного «паккарда»? – вяло переспросил я.
– А какие такие ребята, да еще из черного, как вы говорите, «паккарда»? – Пятно явно удивлялось. – Вас послушать, так вы тут вообще по делу? А говорили – грибы собираете… Вот как вам верить после всего этого?
– Послушайте… – меня пока не били, но наручниками к стулу пристегнули, наверное, чтобы я сам себя не поранил, – меня нанял Джо Пакеда, свяжитесь с ним, он все подтвердит. Оливия Бич хочет узнать координаты вашего объекта!
– А мы уже с ним связались, – как-то ласково, словно для умалишенного, произнес голос, – и он очень удивился, услышав имя Заг Моррисон! Он прямо даже переспросил меня два раза – Гаррисон? Или Мэдисон? А я ему и говорю – Моррисон, сэр. Так он мне и ответил, ну, бывает, мол, и такое с людьми…
– Это я с тобой полностью согласен, парень, – ухмыльнулся я, – со мной такое уже почти три десятка…
– Так, значит, ты не хочешь честно сказать, что ты тут забыл и для кого шпионишь? – Голос казался равнодушным.
– Ну… – протянул я, – когда меня наняли йети, они не сказали, что будет так много проблем… Я должен был тут ждать дисколет из Купола Парфия с самим великим Фэридуном и Небесным Капитаном…
– А ты с юмором, парень… – раздался смешок, и резкая боль в затылке, после чего свет померк…
Я открыл глаза с усилием, сравнимым с трактором Перкенсонов, вытаскивающим машину с доком Ларе. После чего, кстати, трактор заглох…
Распахнуть веки пришлось от какого-то гулкого лязга в ушах и ритмичного покачивания.
Надо мной проплывала каменная кладка потолка: аккуратная такая, с «волосяными» швами и ровными сводчатыми блоками… Кладка Древних… Уж ее я узнаю без сомнений…
В висках стучит кровь, и тело сотрясается… да и все вокруг сотрясается – а уезжающая вверх кладка Древних вдруг озаряется тусклым светом, и мертвенно-голубым пятном проплывает зарешеченный фонарь, привинченный ржавыми болтами к кладке. Проводов не видно – значит, затылок с головой трещат не только от удара – фонари артефактные.
С трудом поворачиваю голову вбок, одновременно пытаясь пошевелить конечностями. Сразу же понимаю несколько фактов своего бытия: меня везут на какой-то узкоколейной железнодорожной платформе, и стучит не только у меня в голове, но и по рельсам. Гул от тоннеля создает во мне ощущение пестика в колоколе, которым звонит сумасшедший звонарь церкви Великого Круга…
А самое неприятное открытие, что меня примотали матерчатыми ремнями к больничной каталке, и шевелиться мне особо не светит. Еще и слабость какая-то странная.