— Что-то слабо верится.
— А вы упрямая, знаете ли, — она озадаченно смотрит на меня.
— Оптимистка, только и всего.
— Возможно, — Ладжуна ставит ногу на край нижней полки и начинает карабкаться вверх, точно древесная лягушка по оконному стеклу.
— Ты что творишь! — я кидаюсь к ней, чтобы подхватить, если она оступится. — Тут же лестница есть! Давай ее придвинем!
— А вот и не выйдет! Присмотритесь: полозья, по которым она ездит, тянутся только до двери. А в этой части комнаты они сломаны.
— Тогда давай сегодня начнем с нижних полок.
— Минуточку, — говорит Ладжуна, продолжая подъем. — Сперва хочу вам кое-что показать.
Ханни Госсетт. Луизиана, 1875
В непроглядной темени я все твержу и твержу «Отче наш». Это самая страшная ночь в моей жизни, если не считать той, когда Джеп Лоуч утащил меня со двора торговца, разлучив с матушкой. Тогда я забилась под повозку и шептала слова молитвы — шепчу их и теперь, надеясь призвать милость святых.
Тогда, в детстве, они и впрямь смилостивились надо мной. Явились мне в лице старой бледной вдовы, которая купила меня на распродаже у здания суда — купила из жалости, потому что я была оборванная, худая, как щепка, с заплаканным и измазанным соплями и грязью лицом. Она приподняла ладонью мой подбородок и спросила:
— Кроха, сколько же тебе лет? Как зовут твоего массу и его жену? Называй имена и не лги. Если скажешь правду, я никому не позволю тебя и пальцем тронуть.
И я, запинаясь, назвала имена, после чего вдова кликнула шерифа, но Джеп Лоуч успел сбежать.
В тот раз молитва помогла — надеюсь, она спасет нас и теперь. Я еще никогда не оказывалась на болоте ночью, но не раз слышала о таких местах от бывалых, поэтому меня гложет страх, когда я, балансируя и стараясь не упасть, сижу за седлом на серой лошади Джуно-Джейн. Сама Джуно-Джейно безвольно, точно мешок, лежит передо мной, а старушка Искорка еле тащится за нами.
Я боюсь змей, крокодилов, куклуксклановцев, которые могут заметить, как мы в слабом лунном свете, едва пробивающемся сквозь ветки, едем вдоль дороги. Боюсь, что нас начнут преследовать лесорубы или что из своих подводных убежищ выскочат призраки и лугару. Но больше всего я боюсь пантер.
Вот уж кого и впрямь стоит опасаться сильнее прочего, ежели угодил ночью в болотистые места. Пантера может почуять тебя за несколько миль. Движется она бесшумно и до того тихо выслеживает свою добычу, что ты ее и не заметишь, пока она на тебя не накинется. Лошадей она совсем не боится. Она охотится на людей, оказавшихся ночью в дороге, и спастись от нее можно, только если бежать что есть духу — быстрее лошади, быстрее ее самой. Бежать к своему дому. Пантера кинется за тобой и не отстанет до самой двери, а после будет скрестись в дом и кружить рядом, пытаясь проникнуть внутрь.