— Не знаем, — говорю я, что, по сути, недалеко от правды. — На него напали какие-то проходимцы, и с тех пор он никак не придет в себя.
— Бедняжка, — вздыхает Пит и, вычистив свою тарелку песком, опускает в ведро с чистой водой, чтобы ополоснуть, а потом валится на спину и смотрит на звезды. Тут они куда крупнее и ярче, чем дома. Да и небо шире. Оно простирается над головой от одного конца света до другого.
Пит молчит, а я рассказываю ему про свои синие бусины, про родню и спрашиваю, не знаком ли он с ней. Но он заверяет, что нет. А потом Джуно-Джейн рассказывает ему про объявления о пропавших родственниках и друзьях, и он принимается выспрашивать у нее все подробности. Она достает газеты и придвигается ближе к огню. Я сажусь рядом, и когда Джуно-Джейн начинает читать, она скользит пальцем по строкам, чтобы мне было проще следить. Ни одно имя Пит не узнает, но зато говорит:
— А я вот не знаю, где моя сестра. Охотники за рабами украли ее, а матушку убили, пока мы с папой ходили на дикого зверя. Это было в тысяча восемьсот пятьдесят втором. Уж и не надеюсь, что смогу найти сестренку и что она меня вообще помнит, но можете записать ее имя в свой список. Я дам вам пятьдесят центов, чтобы мое письмо напечатали в газете «Христианский Юго-Запад», а заодно и почтовую пересылку оплачу, чтобы вы отправили письмо, пока будете в Форт-Уэрте. Сам я там засиживаться не стану. Недаром в народе это место прозвали Адским котлом.
Джуно-Джейн обещает исполнить его просьбу, но вместо бумаг достает счетную книгу, которую она прихватила из конторы стряпчего, и открывает ее.
— Бумагу мы всю уже исписали, — поясняет она — А тут полно места.
— Буду очень признателен, — говорит Пит. Он закинул руки за голову и глядит в ночное небо, на котором то тут, то там появляется сияющий след летящего ангела. — Ее звали Амали. Амали Огаст Рэйн. Правда, тогда она была до того маленькой, что еще не могла его толком выговорить, и вряд ли оставила это имя.
Джуно-Джейн делает в книге первую запись, диктуя самой себе:
— «Амали Огаст Рэйн, сестра Пита Рэйна из Уэзерфорда, Техас. Пропала на индейской территории в сентябре тысяча восемьсот пятьдесят второго года в возрасте трех лет», — слова она выговаривает размеренно, по буквам, и, прежде чем каждая из них появляется на бумаге, я стараюсь угадать, как она будет выглядеть. Несколько раз мне это удается.
В ту ночь я все думаю об алфавите и буквах и, подняв палец, вырисовываю их на фоне темного неба, соединяя звездочки друг с другом:
«А» — это Амали… «Р» — это Рэйн… «Т» — Техас. «X» — Ханни.