Уходя с Еленой в спальные покои, где их уже ожидала брачная постель на снопах, Иван едва сдерживал волнение — будто впервые женился. Привычно он дал супруге разуть себя — в темноте глухо звякнули выкатившиеся на пол монеты.
— Не ведаю, что ты сотворила со мной, но в первый же день, как увидел тебя, — обратился Иван к возникшей перед его лицом жарко дышащей тени, но почувствовал, как Елена прикрыла пальцами его уста, дабы он замолчал, и сама начала стягивать с себя свадебный наряд…
Никита Романович в это время сидел за столом в числе почетных гостей. Важный, дородный, с уложенной и умасленной бородой, он восседал на своем месте и искоса поглядывал на присутствовавших тут же Нагих и Годуновых и прятал довольную ухмылку. Теперь, когда Шереметевы стали родней царевича и примкнули к партии Захарьиных, с ним сложно будет тягаться! Один раз их взгляды с Афанасием Нагим схлестнулись, и боярин, увидев, как недобро сверкнули очи государева любимца, любезно улыбнулся ему и, усмехаясь одними глазами, чинно отпил доброго фряжского вина из серебряного кубка…
Архип, как и обещал, сумел весной вернуться в Мещовскую обитель, где его по-прежнему ждала Анна с детьми. Дочь встретила его со слезами на глазах.
— Денно и нощно только о тебе и Михайле думаю, как вы там? Вам война, а мне?
— За меня не беспокойся, донюшка, — улыбался Архип, — врага более и не было видно на Смоленской земле. Так что был я в Дорогобужской крепости в гарнизоне…
Матвей вприпрыжку от радости мчался к деду навстречу, а Васенька, открыв рот, наблюдал, как дед отцепляет от пояса нож и саблю, как, уставший, стягивает пыльные стоптанные сапоги.
Анна все это время жила в отдельной от всей братии келье, работала по возможности кухаркой или же стирала одежу. Но оставаться здесь было уже неможно — Архип решил отвезти дочь и внуков в Орел, к Матрене. Уж она не откажет в заботе, не оставит в беде! Но Анна воспротивилась.
— Вези меня к мужу! Уж полгода не ведаю, живой он иль нет! Да и как найдет он нас в Орле? Нет, молю, батюшка, отвези меня в Псков! — сокрушалась она, со слезами глядя на отца. Архип, сведя брови, глядел на нее сурово.
— Ты в своем ли уме? — выпалил он. — Во Пскове, говорят, война будет скоро, сам король польский туда придет! А ты в Псков, да с детьми? Не бывать тому!
— Да я скоро от мук душевных руки на себя наложу! — выкрикнула в исступлении Анна. Архип недовольно покосился на дверь кельи — лишь бы никто из братии не услыхал этого позора, прозвучавшего в стенах обители!
— До Пскова отсель недели пути! Недели! Куда ты с детьми собралась? — спокойно молвил он, уняв всколыхнувшийся внутри гнев. — Завтра едем в Орел! Все!