— На стругах надобно подойти близко и бить из пищалей. Татарская конница тем временем станет наступать и выманивать противника из города. Никакого полона приказываю не брать! — наставлял Хворостинин. — Тебе, Ермолай Тимофеевич, быть сродни наконечником копья нашего войска. На тебя вся надежа. Как сумеешь их потрепать, как сумеешь людей своих вывести, тем и обернется сражение.
Ермак, холодно глядя на Хворостинина, молча кивнул и ничего лишнего молвить не стал. С тем и отбыл к своим.
— С Богом, — сказал напоследок Хворостинин и двинулся к своему боевому коню, коего слуга держал под уздцы. Воевода легко взмыл в седло, надел тут же поданный ему островерхий шлем и, опустив забрало, поехал вперед. Заревели трубы, и войско начало строиться и разворачиваться для наступления на раскинувшийся пред ним небольшой городок.
Струги тронулись первыми. Мещеряк скинул с себя пояс, к коему прицеплены были футляр для фитиля и зарядцы с порохом, и приказал Архипу:
— Бросай свою саблю! Заряжать будешь пищали! Запомнил, что я говорил вчера?
— Да, — растерянно глядя на товарища, ответил Архип. Матвей, а следом и остальные мужики, кроме тех, что гребли, улеглись в стругах, укрывшись за невысокими бортами. Матвей уложил рядом с собой свою саблю и две пищали. Все словно замерло вокруг. Из тумана показались очертания городского посада.
— Я бью из одной, тут же берешь ее, заряжаешь, я бью из другой, отдаешь ту, что зарядил — и так следом. Гляди с порохом не балуй, ежели много насыплешь, мне руки оторвет, тут дело такое, отец!
Едва он это сказал, со стороны берега прогремели выстрелы, и на казацкие струги обрушился град пуль. Они шипели и свистели в воздухе, с глухим стуком врезались в борта стругов, выбивая фонтаны деревянных щепок. Архип невольно вжался в угол палубы, поджав ноги и зажмурив глаза. Пули неустанно визжали и свистели над ним, снова и снова били в борта струга, и Архип слышал вскрики и стоны раненых. Еще никогда он не чувствовал себя таким уязвимым и едва ли не впервые после сражений под Казанью ощутил животный страх смерти.
— Твою… — крикнул было Мещеряк, но снова с берега раздался грохот выстрелов, и снова засвистели пули.
— К берегу! Подходи! — слышались крики с соседних струг. Архип почувствовал, как струг разворачивается и медленно движется вперед. Он открыл глаза и увидел, как казаки, припав к краю струга, ударили из пищалей в ответ. Матвей бросил ему в руки разряженную пищаль и, взяв следующую, прицелился. Архип схватил оружие, обжигаясь, трясущимися пальцами отсоединил фитиль, бросил его в футляр с отверстиями. Пока откупоривал зарядцу и засыпал в ствол порох, Матвей швырнул ему уже следующую пищаль и крикнул: