Святая церковь синтетического героина, качает головой Кирихара.
Направление поставок Церкви — Индостан. Организация помогает с перевозками дилерам поменьше, занимается распространением в некоторых точках Явы. Есть пара конкурентов, которых она удачно держит в узде. Стабильный, успешный бизнес.
— Церковь Святого Ласкано, — сам себе произносит Кирихара вслух. — Такой святой вообще существует? — риторически хмыкает, не особо ожидая ответа.
— Эриберто Ласкано, — рассеянно отвечает Николас, почесывая кончик веснушчатого носа и щелкая тачпадом. — Это мексиканский наркоторговец.
Как претенциозно. Кирихара невозмутимо ведет бровью и уже хочет попросить показать ему обновленные досье, но сзади происходит это: кое-кто с весьма условными представлениями о границах чужой зоны комфорта хлопает их по плечам.
— Нашли что-нибудь новое? — спрашивает Эйс. — Нам нужно быть готовыми: они будут через двадцать минут.
Спасибо, спасибо, спасибо! Часы у нас уже висят.
Но вообще, если кому-то интересно мнение Кирихары, он считает крайне неосмотрительным приводить людей, устроивших погром в вашем старом доме, на новое место жительства. Но никому его мнение не интересно.
— Расскажите про главарей, — громко говорит Бирч, не отвлекаясь от компьютера.
— Ну, после Эчизена и его правой руки, Лестари, следующим в иерархии у них идет Салим, — сообщает Кирихара то, что и так помнит, но на всякий случай открывает профайл. — Эчизен и Лестари — управленческая верхушка бизнеса, Салим — координатор.
— Это тот, — спрашивает Эйс, — маленький?
Кирихара зачитывает:
— Салим Супарманпутра, тридцать два года, священник, рост, если тебе интересно, метр пятьдесят восемь.
— О, а при встрече казался меньше, — беззлобно удивляется Эйс.
— В феврале прошлого года официально получил сан священника. Был главным подозреваемым в убийствах Вахидина Видодо, Джоко Рисмахарини и Дэвида Московица, но дела были закрыты и замяты, его каждый раз признавали невиновным.
После имени Джоко Рисмахарини за спиной раздается тихий уважительный свист.
— Это о ком? — интересуется Арройо. В ореоле света из кухни он кажется предвестником конца.
(Учитывая, что он пригласил Церковь приехать именно сюда, есть что-то правдивое в этом сравнении.)
— Салим Супарманпутра, — отвечает Эйс и показывает ладонью у себя на уровне пупка. Кирихара думает, что если бы Салим Супарманпутра увидел, какого он роста в исполнении Эйса, то обрубил бы тому ноги как раз до этой отметки.
Бирч, не оборачиваясь, спрашивает:
— Как он тебе?
Арройо задумчиво играет пальцами в воздухе, потом отвечает: