— Ты мне должен десять тысяч с поставок в Коямпуттур.
А стоило речи зайти о деньгах, он становился еще страшнее.
— У меня сейчас нет таких денег, — собравшись с духом, признается Рид, чувствуя, что совершает самую большую ошибку в своей жизни. Не считая того раза, когда он съел каролинский перец на спор… И того, когда решил, что отправить Салима на свидание с девушкой ростом метр девяносто семь — хорошая идея.
— Ну так дай мне хоть одну причину, — старик растягивает губы в дружелюбнейшей из своих улыбок, — не прикончить тебя.
Несмотря на возросший градус угрозы, Рид аккуратно пробует:
— Ну… Я симпатичный?
Термометр опасности, который всегда помогал ему остаться в живых, тут же поднимается до заоблачных цифр по Цельсию — Рид уже чувствует запах паленого. И, судя по безмятежному лицу епископа, рвануть может в любой момент, так что Рид спешит реабилитироваться:
— Ну будет вам! Вы же с восемнадцати лет меня знаете, епископ! У меня же огромный коэффициент полезности.
— С шестнадцати, Эйдан, — поправляет его Эчизен, — с шестнадцати. А коэффициент твоей разрушительности еще выше. И посчитай проценты от стоимости товара, которые набежали за эти три года. — Хитрая морда! — Так почему все-таки я не должен тебя убивать?
— Ничего не имею против парочки отменных убийств. — Рид сглатывает, краем глаза косясь по сторонам. Слева — арочный выход в молитвенный зал. Справа — двери в ризницу. Позади — Иисус. — Только если ни одно из них не мое.
И все-таки решается:
— Дядюшка, ну чего вы…
— Лестари, прострели ему колено, — безмятежно приказывает епископ.
— Ладно, ладно! Давайте не будем кипятиться! Лести, приятель, опусти пушку!
Эчизен искренне интересуется:
— Не понравилась перспектива?
— Ваше преосвященство, — на язык напрашивается «старый ублюдок», но Рид сдерживается как может, — у вас всего два диакона. Мы с Салимом такой слаженный тандем, — ага, думает, прямо команда мечты, — вы же не станете…
Эчизен перебивает его:
— В Божьем доме сейчас один диакон, и это не Салим.
— Вы что, уволили Салима? — Тогда какого хрена он здесь ошивается? Нет, подождите. — Вы… Вы его повысили! Он теперь священник? Это нечестно, епископ!
И Рид даже не скрывает вселенскую обиду в голосе.
В самой бандитской церкви Джакарты царит строгая вертикальная иерархия: твой духовный сан определяет твое место в группировке. Прямо под носом у католических святых слуги божьи производят лучший синтетический героин в Индонезии, а также занимаются трафиком, потому что церковные перевозки в законодательстве на особом счету. Рид, как человек, проварившийся в этом дерьме под укоряющим взглядом Иисуса больше десяти лет и всеми правдами и неправдами заработавший сан диакона, понимает, что значит получить повышение в Церкви Святого Ласкано.