— Только попробуй его прикончить, — шипит Салим, будто читает его мысли, а потом чертыхается, видимо, на что-то происходящее у него под носом.
— Салим, котик, ты в своем уме? Я сделаю одолжение всей Джакарте, если пристрелю его! Мне Нобелевскую премию мира выдадут!
Если у Рида получится. Вероятность, как сказала бы Нирмана, равна нулю.
— Он правая рука Басира, — как маленькому, втолковывает Салим. — Нам не нужны проблемы с Картелем.
— То есть сейчас у нас проблем с Картелем нет? Я скажу об этом Деванторе, который палит по моему багажнику.
— Ты меня услышал, — с нажимом говорит Салим.
Рид знает, что прикончить Девантору — это объявить Картелю открытую войну, даром что в том же Картеле половина людей вздохнули бы с облегчением. Старику епископу полномасштабные проблемы с Басиром не нужны: Церковь спасает только то, что их рынок — это Индия, а Картель поставляет наркотики в сторону Восточной Азии. Не будь эта бизнес-дележка такой шаткой, а Басир — таким злым старым дедом, Рид с радостью насадил бы голову Деванторы на пику под распятием.
— У вас… твою мать… там что? — спрашивает Рид, прерываясь на стенания в середине предложения: повороты повторяются все чаще, руль приходится крутить каждую секунду из стороны в сторону.
— Еще стреляемся, но чемодан уже у нас… — замолкает Салим, а потом залпом выдает: — Мне нужно идти, не наделай глупостей. — И правда отключается, так и не узнав, что глупости — это не по части Рида.
Не по части Рида также позволять всяким ублюдкам доводить себя до приплясывания на углях — никак иначе эти попытки уйти от погони не назовешь. Бесит.
У Рида кольт на заднем сиденье и нож под левой штаниной. Единственный план — сбросить скорость и вовремя дрифтануть, перекрывая машиной финишную прямую, но…
До пристани пятьдесят метров — так говорит заржавевший знак на следующем повороте. Стрелка показывает направо, и Рид едет туда, куда его шлют. Это занимает три секунды, а в себя Рид приходит, когда Девантора с ним равняется.
В боковом зеркале слева видно, как тот, низко пригнувшись, перекладывает пушку в другую руку. И это очень хреново.
Потому что в следующий момент Девантора вытягивает руку и стреляет ему по колесам. Не секунду, не две, не три: он стреляет ровно столько, сколько надо, чтобы прострелить ему переднюю шину. Машину резко и неуправляемо бросает в сторону: сила инерции так мощно толкает его куда-то вперед, что Рид не в состоянии с ней справиться, даже вцепившись в руль. «Тимор» теряет управление и влетает в железное ограждение на пристани.
Удар головой о руль — как взрыв в черепе. Воздух из груди вылетает в два счета. Рид пытается вдохнуть — ребра сжимает стальной хваткой и не отпускает. Мелькает затуманенная мысль о том, что в руле у «Тимора» нет подушки безопасности, — вправлять себе еще и нос было бы чересчур.