Девантора некоторое время молчит. Рид не слышит ни шарканья по асфальту, ни звука перезарядки, а потом тот просит:
— А ну, скажи что-то еще. — И пускает автоматную очередь.
Ну вот и как в таких условиях общаться?
Пули ударяются по ту сторону машины, звук расходится волной по железу, пальба сливается в одну огнестрельную какофонию.
Это бесполезная трата обойм. Они могут просидеть так полдня, пока Девантору не заберут из детского сада его друзья, а за Ридом не приедет Салим и не уведет за ручку, отчитывая за нанесенный ущерб.
У самого причала тоже началась стрельба: картелевцы стреляются с китайцами, а обычные пассажиры, которые планировали взойти на борт, в панике кричат и разбегаются.
— Ты там не умер? — орет Рид, прислонившись затылком к машине и шумно втягивая воздух. Выпускает пару пуль, выглянув из-за капота, чисто для проформы.
— Ты только не расстраивайся! — отвечает Девантора.
Хочет сказать что-то еще, но Рид перебивает его кратко:
— Жаль.
— Голос у тебя больно знакомый. Чопинг?
— Вот сейчас обидно было.
— Да, мимо! — соглашается собеседник. — Салим?
— Да ты издеваешься, — громко стонет Рид, резко выглядывает и стреляет в место, где мелькает чужой ботинок.
— Эйдан Рид? — хмыкает Девантора с насмешливым недоверием в голосе. — Ты живой, что ли?
— Вот это поворот, скажи, — Рид с досадой понимает, что его даже не задел.
— Сюрприз! И такой неприятный сюрприз!
— Могу сказать о тебе то же самое.
— Ты поменял стилиста? Застрели его.
Кто бы говорил.
Рид видит через два стекла, как Девантора выглядывает — уже без шлема, с привычно крашенными в красный лохмами — и прикладывает растопыренную пятерню к парикмахерским чудесам на своей башке. То, что он показывает, необоснованно и несправедливо похоже на взрыв на голове, но, прежде чем Рид успевает выглянуть и пристрелить ублюдка, тот быстро прячется.
— Да вы задолбали, — в сердцах вздыхает Рид.
Он знает, что начнется дальше.
В Джакарте имя Деванторы приравнивается к пальбе, взрывам, глобальным разрушениям; люди, которые чем-то не угодили Картелю, предпочитают умирать сами, не дожидаясь, пока он за ними придет. Басир его обожает — насколько вообще старый хрыч может испытывать к кому-то светлые чувства: Девантора выполняет для него всю грязную работу, делает это хорошо и уже около десятка лет.
О Деванторе можно сказать многое.
Например, «Появляется Девантора — жди беды» или «Один Девантора плохо, но лучше вообще ни одного», «В здоровом теле — все что угодно, только не пули Деванторы», «Девантора — не мамонт, сам не вымрет» и множество других абсолютно правдивых поговорок. А как известно, беда никогда не приходит одна, так и у Деванторы всегда были приспешники, которые появлялись не в самый нужный момент.