Все это рассказывал нам староста. Переводил Михалыч, вставляя комментарии от себя. По его словам, такого беспредела тут он не видел никогда. Впрочем, и наемников этих он видел впервые, поэтому и отказался отдать свой запас стальных изделий (а железо, особенно хорошего качества, тут в цене). Староста хмурился и постоянно отводил глаза. Понять его можно. С одной стороны, сегодня мы спасли деревню от большего насилия, а с другой – мы положили пять наемников баронства, еще один лежал связанным в сарае и ждал допроса.
Из всего сказанного для себя я сделал два серьезных вывода. Во-первых, сегодня мы упустили главаря и он обязательно вернется, а во-вторых, приставка «фон» в имени баронессы явно наводила на мысль о ее немецких корнях. Или совпадение? Кстати, язык, на которым мы разговаривали, назывался имперским и был общим для всех жителей континента еще со старых времен. Существовало несколько диалектов. С ними нам еще предстояло ознакомиться. И самое интересное! Здесь обитали не только люди. Были и другие расы. Староста на полном серьезе говорил о гномах, эльфах, каких-то гоблинах и троллях, как о вполне реальных существах. И еще здесь жили драконы!
Переместились в дом к Михалычу. Во дворе копошились местные. Под руководством старосты они шмонали и убирали тела убитых наемников. Шура выставил на стол флягу с водкой, махнули по сто граммов «боевых». Не пьянства ради, а для поправки нервной системы. Михалыч крякнул – отвык уже. Деревенские крепких напитков не употребляли вовсе. Скала, в который теперь находилась наша Цитадель, называлась у местных Драконьей горой. И там действительно жили драконы. Место это было запретным, и люди туда почти не ходили. Причем жили драконы не в людских легендах и сказаниях, а вполне себе натурально. Один из них в прошлом году утащил овцу из стада на глазах у половины деревни.
А вообще, люди и драконы существовали тут параллельно друг другу. Драконы были к людям равнодушны и молодых дев в жертву не требовали, а люди их периодические набеги на домашний скот воспринимали как неизбежные неприятности. Обо всем этом и рассказывал нам Михалыч. «Твою ж мать! Это значит, нас – сюда, а их – к нам! Бедные горынычи», – подумалось мне. В это время в горницу вошел староста, молча положил на лавку оружие и сразу вышел. Там было два меча, пара арбалетов, несколько ножей и доспехи. Михалыч кивнул, трофеи, мол, положено так.
Решали, что делать дальше. Шура предложил Михалычу собираться и двигать с нами. Он подумал и отрицательно помотал головой:
– Сейчас не пойду, как людей тут оставить воронью этому? Да и собраться надо обстоятельно. Не сунутся они раньше завтра.