Маленькая Лиза вовсе не желала в тот ответственный миг оказаться первооткрывателем чего-либо необычного. Девочка, как обычно, пыталась всего лишь справиться с поставленной перед ней задачей и совершенно случайно подняла голову. И посмотрела в окно. Она знала, что же именно должно находиться за оконной рамой. Из-за печальных стен, с обсыпавшейся штукатуркой и изъеденными влагой кирпичами, как обычно, должно испуганно выглядывать одинокое деревцо. А за берёзкой, если немного приподнять голову, можно рассмотреть начало степи, с пожухшей жёлтой травой, высохшими стеблями склонившейся к самой земле под тяжёлым дыханием наступающей зимы. В любое летнее или зимнее утро стоящие напротив здания, тоскливо смотрели на девочку пустыми глазницами, в каждое из которых Лиза сотни раз пробиралась вопреки запретам матери. А за ними, уныло и покорно опустив плечи, пряталось дерево, под шумящей листвой которого она столько раз уходила в воображаемые царства из окружающего мира, затевая ту или иную игру. Однако то, что увидела Лиза сейчас, оказалось настолько необычным и непривычным, что заставило разжаться её маленькие пальчики и выронить на стол ложку. Ложка упала, перевернулась несколько раз, оставив на чистой белой скатерти маленькие кучки белого вещества, и замерла в ожидании очередного прикосновения человеческой руки.
Он закрыл весь обзор. Вырос из ничего перед рассветом, ни единым звуком не возвестив соседей о своём появлении. Искусные неизвестные мастера в кромешной темноте подняли высоту здания на целых три этажа и постарались на славу. Новые пластиковые окна сверкали, как драгоценные камни в обрамлении красных и жёлтых облицовочных кирпичей, в невообразимом хаосе переплетений создававших необычный, но захватывающий дух узор. Многочисленные полукруги и башенки по особенному гармонировали между собой. Создавали каким-то образом ощущение одного целого, нечто необычайно прекрасного. Посетить чудесный дом-дворец ненавязчиво звали мраморные ступеньки, поднимающиеся к красивой входной двери коричневого цвета.
Дом стоял так близко, манил к себе так сильно, что… Лиза, не выдержав, вскочила со стула, на котором сидела. Не задумываясь, бросилась к обуви, рядами выстроившейся у входной, не крашенной со времён смерти отца, двери.
— Лиза!
— Мам!
Семилетняя девочка принялась торопливо натягивать на ногу непослушный ботиночек, успевший немало пережить на своём коротком веку.
— Не может быть такого, и точка, — машинально прошептала Марина, вставая из-за обеденного стола.
— Мама! Мам! Пойдём, посмотрим! Ну, пойдём же скорее, а то всё сейчас исчезнет!