Но неприятности не приходят в одиночку. Недаром народная мудрость гласит: «Пришла беда — открывай ворота». Как — раз в это время мама заметила пропажу брошки, а доброхот Сережа передал мои подлые слова своей сестре Лене. Мама учинила весьма серьезный «разбор полетов», по результатам которого прямым ходом отправилась к Лениным родителям и вернула, наконец, потерянную брошь. Лена, как и следовало ожидать, перестала со мной разговаривать, и, в довершении ко всему, Сережа попал под «горячую» руку моего отца, который возвращался с работы далеко не в лучшем настроении, увидел обидчика сына и на глазах всего двора устроил впечатляющую, сногсшибательную в прямом смысле слова сцену «вендетты», в которой папа — актер превзошел самого себя.
Утром следующего дня, когда я вышел во двор, стало понятно, что мир изменился, и для меня — далеко не в лучшую сторону. Впереди, около сараев, стояла группа заговорщически настроенных ребят, среди которых был и мой лучший друг Андрей Маркин. Когда я подошел к ним, оживленно разговаривающим о чем-то, ребята разом замолчали, а Андрей демонстративно отвернулся, когда я с ним поздоровался. «Видать, они с ним уже хорошо поработали!» — с грустью подумал я и побрел от них куда глаза глядят. Мимо молча продефилировала Лена с обиженным лицом и взглядом, полным презрения. Ну что же, теперь мне предстояло привыкать к этому новому для меня статусу изгоя, в котором придется прожить несколько месяцев вплоть до отъезда моей семьи на постоянное место жительства в Казахстан.
Тогда, в далеком детстве, я еще и подумать не мог, что, оказывается, Господь уже с детства начал приучать меня к одиночеству — этому поистине самому ценному подарку Судьбы, и что именно в этом состоянии я научусь, в конце концов, черпать вдохновение и в полной мере наслаждаться жизнью. Теперь, благодаря этой суровой школе жизни, я подобен подводной лодке, находящейся в автономном плавании — непотопляемой, с наглухо задраенными люками, лишь изредка всплывающей на поверхность, чтобы лишний раз напомнить людям, что я жив, я — все еще боевая единица и что меня еще рано сбрасывать со счетов. Однако, тогда в детстве, я вдруг с грустью осознал, что вместе с этим первым серьезным уроком человеческого общения, преподанным мне самой Жизнью, навсегда закончилось мое безоблачное детство — родился отрок Сергей, уже наделенный кое-каким жизненным опытом ответственности за свои слова и поступки, а это — непременный атрибут уже взрослой жизни.
Караганда — город «хлебный»!
Осенью 1974 года, в связи с переводом отца на новое место службы — в Высшую школу МВД СССР — мы семьей переехали в Караганду. Начался славный период моей «казахской» жизни, который продлился аж до лета 1981 года. «Запомни правило N1 — никогда не называй казахов «колбитами», — учил меня универсальным правилам обращения с титульной нацией Игорь Сидоров — мой одноклассник и сосед по новому дому на улице Ержанова. — Для казахов это — такое же обидное слово, как для афроамериканцев слово «ниггер». «Но почему, что в этом обидного? — слабо протестовал я. — Ведь слово «колбит» производно от двух английских слов: «кол» — уголь и «бит» — бить, что является аналогом слова «шахтер». Ведь хорошо известно, что англичане, у которых в начале 20 века в Казахстане были многочисленные угольные концессии, активно использовали местных казахов на работах в шахтах». «Я не буду с тобой спорить, — говорил Игорь. — Назови так и посмотришь, что будет. Только я помогать тебе не буду, так и знай. Мое дело — предупредить».