7 апреля. В Городском Доме культуры - весенний бал. Попросили меня выступить. Пришел - творится что-то невероятное. Шумно. Крикливо. Взял микрофон, повернул к залу, сказал: "Будем транслировать на весь город то, что здесь происходит…" Зал успокоился. И тогда я сказал: "А теперь будем принимать позывные самой весны. Стихи о весне. И прочёл "Весеннюю сказку", "Весенние рецепты", "О разлуках". Увидел девушку, которую однажды встретил на улице, а потом долго смотрел вслед. И вдруг она здесь. Весь вечер с ней танцевал и проводил домой. Это оказалось рядом, возле военкомата. Чуть постояли у подъезда и я узнал, что у нее завтра день рождения… Вот и удивлю я тебя завтра и пришлю тебе телеграмму, милая Эмма Соколова.
13 апреля. В "В. р." о том, что Октябрьский райком комсомола проводит весенний бал. "Гирлянды цветов и разноцветные ленты, лучи - желтые, красные… И вошла сама Весна… Свои стихи "Весенняя сказка", "Рецепты для влюбленных" прочитал учитель Крынковской школы Д. Симанович".
15 апреля. Лед идет, лед идет, словно праздник, словно жизни моей поворот. Он зовет, он смеется и дразнит, у него миллионы забот… Заливаются звонкие птицы и к зиме отрезают пути. И не вырваться льду, не пробиться и, как мне от тебя, не уйти…
22 апреля. "Эм-ма! Эм-ма!" - вызванивают колокольчики апреля.
24 апреля. Собрание работников искусства области во Дворце культуры. Из Орши - Владимир Короткевич. Его имя мне уже знакомо. Печатается. Преподает в оршанской школе русский язык и литературу, закончил Киевский университет, пишет на белорусском. Кажется, мы пришлись по душе друг другу и не могли остановиться, ведя разговоры о жизни, истории, литературе. Побродили над Двиной. Пообедали в ресторане "Аврора". Выпили белого вина. И оба, весенние, какие-то сияющие, пошли на встречу с Эммой, с которой у меня было назначено свидание… Встречные горожане чуть ли не шарахались, обращая внимание на слишком громко разговаривающих да еще и размахивающих руками собеседников. А мы не замечали ничего. Только спутница наша иногда просительно напоминала: "Тише, ребята, мы не одни на улице…" Владимир читал своих "Колумбов". Я - "Левитана". Потом многие стихи свои и чужие. Ему особый колорит придавало то, что шея была замотана белоснежным бинтом… Поздно вечером мы пришли на вокзал к поезду на Оршу. Попрощались, договорившись писать другу, а для начала прислать еще неопубликованные свои стихи.
10 мая. Сегодня на листке календаря моя "Весенняя сказка".
20 июня. Письмо от Короткевича. Разборчивым почерком выведены строки "Колумбов" и письмо - какое письмо! А на конверте вместо адреса: "Давиду Симановичу на станцию Крынки от Владимира Короткевича из Орши". Как такое письмо дошло до адресата? Но дошло… "Шаноўны знішчальнік літаратурных Галіяфаў! Лайдак ты, браце, вось што! Чакай, я яшчэ дабяруся неяк да цябе, калі прыеду ў Віцебск, будзеш ты глядзець на свет праз уласныя рэбры. Адзіным суцяшэннем для мяне з’яўляецца тое, што я і сам такі самы лайдак, калі яшчэ не горшы. 3 вершамі затрымаўся, нікому не пішу, нічога не пішу - бяда ды й толькі. Праўда, у школе маёй ідуць экзамены, і я сяджу там, як ёлуп, на розных там геаметрыях. Памятаеш, як у пятроўскія часы казалі: "Богомерзостен пред господом всяк, любяй геометриу". Вядома, значна лепей было б шпацыраваць па гульвару з асобай, пра якую зноў такі продкі казалі: “Нагамі намізающа, вачыма іграюща. Завесіла вушы каменіем драгім і не слухае слова божага”. Але гэта ўсё пакуль што толькі мара. Пакуль што існуюць лаянкі, спрэчкі і іншыя пастылыя аксесуары настаўніцкай нівы і фразы з твораў накшталт: “Пьера женили на Элен, но он сам не понимал: зачем это”. Або: “Плюшкин был прорехой в теле человечества, опустился до такой степени низости, что нельзя было различить, мужчина он или женщина”.