– Тебя что-то беспокоит? – спросил Эйнар у брата, когда однажды утром они ремонтировали лодку. Братья растопили смолу в котле и промазывали дно лодки, присев на корточки, – точно как в детстве, когда, сидя так, распугивали кроликов.
– С чего ты взял?
– Ну-у… Ты ведь ищешь работу? Разве нам не хватает ее здесь?
– Это не та работа, которую я хочу.
– А что тогда ты хочешь?
Эйвинд указал на маяк:
– Видишь смотровую площадку там, наверху?
– Вижу.
– Всё, что мы можем, – наблюдать за проходящими кораблями.
– Не понимаю тебя, брат.
– Смотри! Корабли здесь никогда не швартуются! Они проходят мимо – и всё! Я говорю о том, что мы только наблюдатели. Просто ждем китов.
– Китов?
– Ну неужели ты не знаешь? Когда увидишь кита, надо закрыть глаза, скрестить пальцы и загадать желание. И если кит выпустит фонтан, то оно сбудется!
Это было старинное суеверие моряков. Но Эйвинд, в отличие от братьев, не верил в такие вещи. Внезапно раздался голос Арне:
– Вы закончили свою бесполезную болтовню? Эйвинд, мне нужна помощь с лампами!
И когда старший сын послушно встал и направился к маяку, отец задумчиво посмотрел на него, на его удаляющуюся фигуру – каменным, почти неподвижным взглядом. И это не ускользнуло от Эйнара.
– Ты ведь ничего не знаешь о той жизни, – сказал Арне тем же вечером перед гаснущим огнем камина, напрасно пытаясь донести до старшего сына свои мысли. – Ты ничего не знаешь.
Был конец сентября; скалу окутывал туман и разъединял ее с миром еще больше, чем море. Каждый день десятки птиц с криком летели на юг.
Эйнар чутко прислушивался к голосам.
Его разбудили приглушенные звуки. Братья спали на большой кровати, которая прежде принадлежала родителям, а после смерти матери досталась им. В темноте Эйнар попытался найти братьев, но нащупал только теплого спящего Эмиля. Эйвинда в спальне не было.
Должно быть, он увидел свет лампы, решил, что отец еще не спит, и ушел в его комнату поговорить.
– А вы, отец? Что ВЫ знаете про ту жизнь?
– Что, хочешь узнать побольше о своем отце? Да? Так спрашивай! Спрашивай и слушай!
– Сколько лет вы прожили на острове? Двадцать пять? Сколько?
Дверь в спальню была рядом с комнатой отца, и сквозь щель в стене Эйнар слышал их голоса и робкие потрескивания уже холодного, тихого огня.
– Полжизни я провел на острове. Другую половину – на этой проклятой Большой земле, за которую ты так отчаянно борешься. И у тебя есть гораздо больше, чем было у меня в твоем возрасте. Поверь мне, там тебя не ждет ничего хорошего.
– Если жизнь вне острова была к вам несправедлива, отец, это не значит, что меня постигнет та же участь.