– Я даже не знаю, чем ты занимаешься, – сказал он.
– В универе учусь.
– Да? По какой специальности?
– Туризм и гостиничный менеджмент, в Саут-Бэнке. На последнем курсе.
– А что потом?
– Откуда я знаю? В гостиницу, наверно, устроюсь. Только не здесь. Хочу из Англии уехать.
– Тебе тут не нравится?
– А кому тут нравится? Мрачно, цены задраны, дождь круглый год.
– А я не возражаю.
Он и сам не знал, насколько это соответствует истине, но почему-то начал заедаться. Никакого желания уезжать у него не было; отказ от своей страны был для него равносилен нехватке честолюбия и дальнейшему самоотречению.
– И куда же ты собралась?
– В Штаты. В Калифорнию.
– Туда виза требуется?
Виза! Ему стало тошно. Стыдно было подумать, как он с ней поступает.
– Мать-перемать! – вырвалось у Джез. – Я-то думала, это будет самая беспроблемная… как там говорится… интрижка в истории человечества. Симпатичный парень, одинокий, вроде поглядывает на меня с интересом. А теперь все мои планы зарубил, хотя им еще зреть лет десять.
– Извини. Не хотел тебя огорчать.
– Ну спасибо. Ты меня хотя бы поцеловать собираешься или нет?
– А ты все еще хочешь?
– Эти разговоры мне поперек организма, так что лучше уж…
Джозеф засмеялся и поцеловал ее. Он почувствовал в себе отклик, но отклик этот пришелся как-то некстати, не ко времени. Он возвращался к мысли, что суперское бывает разным. Бывает в стиле Джез – оно явно не вяжется, а то и вступает в противоречие с конкретной личностью. А бывает в стиле Люси – оно только становится горячее по мере знакомства. Правильно ли это? Если да, то как-то оно стремно.
Вдруг, безо всякой преамбулы, Джез запела: Бейонсе, «Пьяна любовью». Тот куплет, где говорится о пробуждении в кухне и о том, как же, черт возьми, такое могло случиться. У Джез был голос, причем совершенно неожиданный: настолько сильный, хрипловатый, выразительный, что Джозеф даже рассмеялся.
– Боже правый!
– Вот так-то, – сказала Джез. – Я еще много чего умею.
– Ты потрясающая.
Джез пожала плечами: дескать, я ж тебе говорила.
– Где спальня? – спросила она.
– Моя?
– Ну да. Твоя спальня. Куй железо, пока горячо.
– У кого железо горячо?
Он, честное слово, не собирался говорить пошлости или флиртовать. Ему просто хотелось проверить, насколько справедлива эта метафора. Отчего раскалилось ее железо: от этой песни? Или она рассчитывала, что песня сметет последние преграды?
– Надеюсь, у тебя, – ответила она.
И весь эффект от поцелуя схлопнулся. В этот миг Джозеф понял, что ему нужна другая.
– Послушай, – сказал он. – Сдается мне, я к таким темпам не привык.