«Гитлер почти совершенно отвергал отвод войск как оперативное средство, необходимое для того, чтобы восстановить свободу действий или сэкономить силы. Мнительный и недоверчивый Гитлер оставлял право принимать всякое, даже малейшее тактическое решение только за высшей инстанцией».
«С тех пор как немцы в ноябре [в оригинале – под Москвой. – Авт.] впервые потеряли инициативу, после того, как были испытаны первые поражения, в их стратегии появились прямо-таки патологические черты. Это связано с особенностями характера Гитлера, которые, конечно, не могут быть изложены в нескольких кратких замечаниях, но они оказали такое решающее влияние на ход войны, что о них нельзя не говорить.
Гитлер с 1933 года не знал неудач. Мысль о том, что такое положение может когда-нибудь закончиться, что чужая воля окажется сильнее, чем его, была непостижимой и невыносимой для этого человека, который постепенно сжился с мифом о своей непогрешимости, «сомнамбулически» следовал своей интуиции и которого льстивая пропаганда (с его ведома или нет, неизвестно) подняла до «величайшего полководца всех времен».
«Веру в себя он должен был сохранять несмотря ни на что; только так он мог сохранить и силу внушения, необходимую, чтобы поддерживать у других веру в свое величие. Всякая добровольная уступка была для него равносильна потере власти и престижа, подчинению чужой силе, следовательно, никаких уступок не могло быть. Если еще так много людей и техники приносилось в жертву ради бесполезного сопротивления, то это вина других. Для него гораздо чувствительнее было бы собственное моральное поражение. Не будет ошибкой искать в этом болезненно эгоцентричном настроении Гитлера ключ к пониманию его руководства операциями в последующие годы.
Неизбежным следствием подобного ведения войны было такое использование живой силы и техники, которое намного превышало их возможности. В принципе правильное положение – в решающие моменты напрягать последние силы войск – стало, однако, постоянным явлением»[60].
Г. К. Жуков. Из книги «Воспоминания и размышления»
Начало декабря запомнилось мне интенсивной работой Госкомитета обороны. На заседаниях Ставки ВГК, проходивших через день, я обязан был присутствовать как член Ставки. А тут меня вызывали еще и на каждое из заседаний ГКО, проводившихся поочередно с заседаниями Ставки. Впрочем, это время тратилось с пользой. Госкомитет рассматривал вопросы разработки новых видов оружия и совершенствования существующих вооружений на основании опыта ноябрьских наступательных операций. В ноябре мы впервые за время войны вели наступательные операции оперативно-стратегического масштаба. В это же время ГКО уточнял мобилизационный план на 1942 год, а также рассматривал вопросы наращивания выпуска вооружений и боеприпасов.