А повалявшись, я направился в людскую, прихватил Макось, да и направился проведать Погибыча. Последний выглядел неважно, но, очевидно, памятуя вчерашние люли от батюшки, попробовал на колено встать. Раздробленное, мдя… я аж поморщился, испытав некоторое сочувствие, душевный я… даймон, чуть в голос не ржанул я.
— Лежи, Погибыч. Помрёшь ещё, а от тебя живого проку больше, — бросил я. — Как он, Макось?
— Родович, Стригор Стрижич, — поклонилась ведьма. — За седмицу отойдёт, ходить будет. Через две — бегать.
— Если кормить от пуза, — протянул я.
— Истинно речёте, — подтвердила Макось.
— Ну так передай Недуму, чтоб кормили почаще, — выдал я. — Мне он побыстрее нужен, а не бока налёживающий.
— Исполню, Стригор Стрижич, — поклонилась Макось, а я покинул подвал.
И продолжились тренировки с Заром, который в конце тренировок страдал более выразительно. И даже начал под нос гадости бормотать в мой педагогический адрес. Что мой несравненный педагогизм подтверждало — я нагрузки увеличивал, а у парня даже на ругань силы оставались!
Через четыре дня симург пришёл от Весёлок — песцы. Я подумал, да и сам смотался. На тварей надо бы натравить Зара и Погибыча вместе. Чтоб неправильную субординацию поправить, ну и чтоб подчинённому даже в страшном сне не снилось на братца граблю свою подлючую поднимать. В общем, выстроить иерархию правильно и верно.
А через неделю отожравшийся, как сволочь, на наших харчах Погибыч выполз из подземелий. Строил из себя пострадавшего, но это он пострадавших ещё не видел, щ-щ-щенок.
— За мной ступай. Видишь полено?
— Вижу, Стригор Стрижич.
— Сделай чародейством из него два. И чтоб половины не горели!
— Так я ж не умею!
— Учись, — бросил я. — Приказ сие, а за непослушание кара последует.
И гордо удалился, сам у окна притаившись и наблюдая.
— А что это он делает, Стригор Стрижич? — заинтересовалась Ола.
— Ум напрягает, — ответил я.
— Так зачем он руками машет-то? — всплеснула руками Ола.
— Как умеет, так и напрягает, — честно ответил я под сдавленое похрюкивание Любы.
Впрочем, Ола нахмурилась, посмотрела на мою улыбку, любино похрюкивание, задумалась, а потом и сама захихикала.
А Погибыч умом не блеснул. Но что-то как-то сделал, а именно — спалил к чертям половину деревяшки. И скорбно стоял над ней, ожидая кар неотвратимых.
— Херово, — констатировал я. — Но на первый раз не покараю. Срок тебе до завтра: умом сам дойдёшь, как мой наказ исполнить — молодец. А если нет — расскажу, как. Но учить не буду, буду дрессировать. Уразумел?
— Уразумел, Стригор Стрижич.
И отвёл парня в каморку неподалёку от заровых покоев. А сам притаился, да стал подслушивать и подсматривать.