«…я прихожу к выводу, что перенапряжённый мозг элементалей при совпадении некоторых условий вырабатывает некий токсин, который затем его отравляет и вызывает внутренние повреждения. Возможно, он провоцирует какие-то опухоли, − не могу сказать точно. К сожалению, я не встретил ни одного человека со схожими симптомами, чтобы изучить болезнь как следует. Оперировать же самого себя, честно говоря, нет ни малейшего желания.
Что примечательно, ни у обычных людей, ни у элементалей, развивающихся стандартным, скажем так, путём, отличным от рунистов, такой болезни не встречалось. Возможно, это одно из условий развития «бича рунистов» − пренебрежение своей врождённой силой в угоду изучения рун. Не исключено, что это способно вызвать какой-то перекос в мозгу… Не могу сказать точно.
Стоило мне об этом подумать, как меня осенило. Если предположить, что всему виной некий токсин, то его наверняка можно нейтрализовать. Надо только найти подходящий антидот».
Игорь торопливо перелистнул страницу.
«Я сдал немного мозговой ткани на анализ. Господи милостивый, как же это было страшно! К счастью, всё прошло хорошо и я очнулся. Всё-таки Бальсой можно гордиться: я знал, что из моего ученика получится что-то годное.
У меня появляются провалы в памяти. Я почти надеюсь, что это Бальса зацепил какой-то участок мозговой коры, а не следствие прогрессирующей болезни. Нужно поторопиться с анализом.
Надеюсь, я не зря оглох на одно ухо».
Следующая.
«Ситуация, конечно, как в анекдоте. Две новости — хорошая и плохая.
Хорошая — путём предположений, проб и ошибок мы нашли комбинацию химических элементов, способных убить токсин в мозговой ткани. Плохая — это вещество в синтезированном виде нельзя ввести живому человеку.
Сначала мозговая ткань избавилась от токсина, но затем созданное нами вещество уничтожило и её тоже. Я понял, что нужен природный аналог, представляющий собой нечто менее убийственное для человека. Изначально органичный яд будет принят внутренним органом лучше, чем искусственный образец. И я его нашёл. Яд пчелы, известной как фальсиформика, содержит вещество, которое, как я полагаю, нейтрализует болезнь.
Дело осталось за малым — найти представителя семейства пчёл, вымершего тысячи лет назад.
А лабораторный образец я оставлю. На всякий случай. Если фальсиформику найти не получится, прибегну к нему, как к крайней мере. Но тогда я, скорее всего, умру».
На последней странице было всего несколько абзацев:
«Писать стало сложнее. Руки не слушаются. Чего уж говорить о рунах, которые всю жизнь были предметом моей гордости, − сейчас я не способен начертить даже простейшую из них.