— Хватайся, скорее!
Игорь вцепился в его запястье, ощущая, как стискиваются на руке тонкие, костлявые пальцы, и вдруг его тело разом потяжелело и обмякло.
— Так, погоди-ка… Сейчас…
С видимым усилием учитель Сони втянул Игоря на импровизированный плот. Лазарев хотел ему помочь и попытался пошевелиться, но конечности никак не желали ему подчиняться, и он безвольным мешком висел в руках Григория Геннадьевича, пока тот наконец не уронил его на занозистые стволы.
— Фух! Ну ты и тяжёлый, конечно, — пожаловался он Игорю. Лазарев хотел сказать ему, что не может пошевелиться, но губы не шевелились, и изо рта не выходило ни звука. Единственной частью тела, которая продолжала его слушаться, были глаза, и он бешено вращал ими в орбитах.
— Да знаю я, что ты не можешь двигаться, — продолжил Григорий Геннадьевич. — И не надо на меня злобно зыркать! Мне это тоже не нравится, но так было нужно. Думаешь, легко было подготовить высшую печать паралича? Она выпивает из меня все силы, а это, скажу я тебе, не очень-то приятно, уж можешь мне поверить. Но по-другому я не смог бы выполнить уговор. Ну, скоро и сам поймёшь.
Игорь понимать не хотел, но его мнения никто не спрашивал. Всё, что ему оставалось, — это бессильно лежать и ждать, пока неспешно покачивающийся на ветру плот приближался к суше. Спустя несколько мучительно долгих минут учитель Сони объявил:
— Ну, вот мы и на месте.
Плот стукнулся о землю, и Игорь почти упал с него, когда его подхватили руки — слишком крепкие, чтобы принадлежать старому рунисту. Его вытащили, проволокли по песку и перевернули на спину. Игорь вперил взгляд в мужчину, который возвышался над ним. Солнце освещало его сзади, делая черты лица еле различимыми, но Лазарев слишком хорошо знал их, чтобы ошибиться.
— Привет, братец. Давно не виделись, а?
На него, широко улыбаясь, смотрел Накал.
— Ну что, — не переставая ухмыляться, продолжил Накал, — пора возвращаться домой.
— Минуточку! — раздался сбоку голос Григория Геннадьевича. — Мы ещё не закончили.
Накал сразу поскучнел:
— Ах да. Ладно, делайте, что собирались. Только побыстрее.
Учитель Сони подошёл к Игорю и принялся ощупывать его карманы. Не обнаружив там ничего, кроме фонарика, он разозлился, схватил Лазарева за шею и приблизил лицо так, что они едва не столкнулись лбами. В глазах его горело бешенство на грани с безумием.
— Где фальсиформика?
Если бы Игорь мог засмеяться, он непременно бы это сделал. Так вот из-за чего весь этот спектакль! Видимо, прочитав что-то во взгляде Лазарева, Григорий Геннадьевич выругался и занёс ладонь для удара.