Игорь отвернулся:
— А есть какая-то руна, чтобы это… Убрать?
Соня развела руками:
— Может, что-то и можно было придумать, но я потратила все силы. Твоя защита от яда, паралич, старение… Никто не может творить руны бесконечно. Даже Идракиль.
Вздохнув, Игорь отправился за веником. Ничего другого ему не оставалось.
Когда с уборкой коридора было закончено, была уже глубокая ночь. Игорь надеялся, что им удастся выспаться, однако судьбе его желания в очередной раз оказались безразличны.
Игорю показалось, что его голова едва успела коснуться подушки, когда раздался телефонный звонок, не предвещающий ничего хорошего. Лазарев поднял трубку.
— Боевая тревога! — оповестил металлический голос из трубки. — Пункт сбора — Институт Элементалей!
Глазунов был растерян. Это состояние было ему совершенно несвойственно: даже в молодости, когда он вступил в возраст, в котором элементали Семьи Гефеста вступали в серьёзную грызню за статус в своем роде, он чётко знал, что делать. Михаил не собирался участвовать в этом, о чём прямо сообщил Главе Семьи.
Тогда Гефест смерил его взглядом своих серо-стальных глаз — отличительной особенности их Семьи — и сказал всего одну фразу:
— В таком случае, тебе нечего среди нас делать. Убирайся.
Глазунов и тогда знал, как ему следует поступить. Взяв фамилию матери, он устроился в частную военную компанию, где провёл несколько лет, успешно участвуя в боевых действиях по всему земному шару. Неоднократно был ранен — но разве может пуля остановить металлиста? Его способности не раз спасали ему жизнь. И — с каждым днём росли.
Сейчас, пожалуй, он был достаточно силён даже по меркам своей Семьи. Сильный элементаль в ранге Старшего Мага — такие кадры были чрезвычайно сильны, а в СЗГ так и вовсе ценились на вес золота. Но Глазунов не обольщался: во-первых, у дикарей от природы было гораздо меньше способностей, чем у выходца из Семьи Гефеста. Во-вторых, он знал, что достиг потолка своих возможностей.
Заняв должность руководителя отдела элементалей СЗГ, Михаил полностью посвятил себя службе. Был внимателен к подчинённым, помогал им развиваться, оберегал на боевых заданиях, чувствуя себя частью коллектива. Знал сильные и слабые стороны подчинённых, общался со всеми, изучая их характеры и стараясь быть хорошим начальником. Но по-настоящему ни с кем не дружил — для руководителя это непозволительная роскошь.
«Ну или почти ни с кем», — мысленно поправился Глазунов.
Михаил сам не заметил, как сблизился со своим заместителем, Филиппом Кратовым. Тот обладал удивительной способностью располагать к себе людей, и со временем это подействовало и на Михаила. Искренность и весёлость снежного элементаля были заразительны, а его надёжность не подвергалась ни малейшему сомнению… До определённого момента.