— Все могло бы сложиться совсем по-другому, — выглянув в окно, сказала Розали.
Во дворе один из старших кузенов раскачивал довольного Карлоса на качелях.
— Если не избавишься от этой старой машины, жди новых сюрпризов, — высказался напрямик Тед, крупный мужчина с решительными манерами. — Ты слишком давно ездишь на этом драндулете. Я знаю, ты откладываешь покупку новой машины, и я знаю почему — все эти счета на лечение Карлоса тебя выпотрошили. Но не для того его вылечили от лейкемии, чтобы все вы погибли в аварии. Поищи подходящую машину, ладно? Я одолжу тебе денег.
Тони с благодарностью посмотрел на свояка. Он знал, что Тед может предложить деньги в долг, но при этом ни за что не вернуть одолженное.
— Конечно, ты прав, Тед, — согласился он. — Не позволю больше семье садиться в эту колымагу. Еще перед тем, как она сломалась, я подумывал об идеальной для нас машине, и не слишком дорогой. Это десятилетний «кадиллак». Пару недель назад я вез на такой машине старую леди, владелицу авто. Поездка была долгой. Ты ведь знаешь, я разбираюсь в машинах. Эта в прекрасном состоянии. Возможно, она ест больше бензина, чем современные, но я почти уверен, что смогу купить ее по остаточной стоимости, а это недорого.
— Тони, ты имеешь в виду ту леди, о которой мы говорили по дороге сюда? — спросила Розали. — Леди, которую сегодня хоронили?
— Да, миз Морроу. Возможно, ее машина будет продаваться.
— Позаботься об этом, Тони, — сказал Тед. — Не тяни время. На рынке не много десятилетних «кадиллаков». Надеюсь, удастся его купить.
— Съезжу к ее дому. Может, кто-нибудь посоветует, к кому обратиться, — решительно заявил Тони. — Мне очень понравилась миз Морроу, и у меня такое чувство, что я ей тоже понравился.
«И у меня есть странное предчувствие, что она хотела бы, чтобы я купил ее машину», — подумал он.
Пройдя через унизительную процедуру снятия отпечатков пальцев, фотографирования и полного личного досмотра, Питер Гэннон был наконец водворен в камеру забитой до отказа шумной нью-йоркской городской тюрьмы, куда помещались заключенные, ожидающие суда в округе Манхэттен.
Каждая частичка его существа протестовала. Всем, кто мог его услышать, ему хотелось прокричать, что, несмотря на всю ненависть к Рене, он ни за что бы ее не тронул. В субботу утром он прочитал в газете, взятой у сокамерника, что в его офисе был найден подарочный пакет и деньги. После этого он просидел в оцепенении до вечера, когда к нему пришел адвокат, нанятый Сьюзен.
Вручив свою визитку, адвокат представился.
— Харви Рот, — произнес он низким, но звучным голосом.