И, завершив разговор, вернул телефон с навигатором в крепление.
— Благоверная? — Док улыбнулся.
— Да. Еще скажи, что по голосу понял!
Майор засмеялся:
— Когда человек говорит с любимым, то голос звучит по-другому на любом языке мира! Как она?
Александров притормозил на светофоре.
— Да так… С одной стороны, бухтит, что только одна работа в жизни! Но, с другой стороны, рада, что смогла в последнем рейде выбраться в Италию…
Воронин непонимающе повернул голову:
— Вы увольняетесь?!
— В отпуск! — Александров тронулся на зеленый свет и свернул на узкую улочку.
— А! Тоже правильно. Детишек, так сказать, делать, да?
— Я смотрю, тебя только это интересует. Ну а если по-честному, то да. В этом году уже три года как женаты — но не слышно детского смеха в доме!.. Она уйдет в декрет, хоть отдохнет от этой оперативной работы.
— Хороший вариант! — Воронин одобрительно похлопал его по плечу. — Я за вас рад!
Машина прижалась к тротуару на скромной парковке у входа во дворик. Римская архитектура манила своей простой цветовой гаммой и стилистикой фасадов.
— Кстати, — майор взглянул на Александрова, — ты что-то хотел сказать про Феникса…
— Че, приехали?! — отозвался сзади Шут.
— Да, пока все остановимся здесь. — Гоша кивнул ему и тихо ответил уже Доку: — В квартире поясню все. Мне кажется, всем будет полезно узнать дополнительную информацию.
Двигатель затих, вся группа выбралась на улицу. В сопровождении Одина зашли в узенький дворик, украшенный по всей длине клумбами с цветами. Гоша вошел в дверь с номером двадцать два, они поднялись на второй этаж.
Скромная прихожая имела три прохода. Справа виднелась приоткрытая дверь в ванную комнату. Слева — проход на кухню, с видневшимся в проходе холодильником; и кладовая. Судя по свету, исходящего из глубины помещения, она соединялась с гостиной. Сама комната прямиком с порога открывалась гостям почти полностью. Белые стены гармонировали с полами из темного дуба, издающий под ногами приятный скрип. И прятались половицы под уже выцветшим красным ковром с замысловатым узором из ромбиков. Простота подкупала: напротив входа, перед широким окном, стояли диван и кресла кремового цвета вокруг скромного кофейного столика со стеклянными секциями. Края мебели затерлись, где-то уже виделись сколы и царапины. С потолка свисала простая люстра, а в ближнем углу, у небольшого комода, расположился старенький торшер с бумажным плафоном. Как и предполагалось, слева был проход на кухню, справа — проход в спальню. Скромная и уютная квартирка почти в центре Рима — в общем-то неплохо!