Но Ипатьев только усмехнулся, на секунду прикрыв глаза.
— Война на уничтожение! Нашу Россию-Матушку хотят разорвать к чертям и отдать наши богатства США и ее подкаблучными шакалам. И все ради чего? Потому что мы у них как кость в горле! А при этом наши лидеры хотят способствовать этому.
— И поэтому за грехи чиновников расплачивается народ?
— Именно!
— Дим, это безумие! Нужно убирать таких негодяев, чем мы и занимались! Такие мысли только все уничтожают!
— А что, просто так спустить им все с рук?! — Ипатьев повысил голос. — Значит, за их выходки народ отдувается своим уровнем жизни и благополучием, а мы сидим на жопе ровно? И это, считаешь, нормально. Только не говори, что это другое, что не понимаешь, и прочую белиберду! Мы исполнители, друг мой! Мы служим этим шакалам, слепо исполняя чей-то приказ, якобы во благо. А на самом деле у кого-то пополнился капитал в несколько миллионов, а народное достояние убавилось.
— Нет!
— Да! — Ипатьев резко подался к столу. — Да! И еще раз да, Док! От правды не уйдешь, и ты не сможешь закрыться чем-то из области «мы сыны Отечества» и прочее!
— Мы служим народу! — выпалил Воронин. — Мы присягали на верность стране, чтобы защищать ее и народное благополучие!
Феникс закатил глаза.
— «Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество». — Он без эмоций процитировал строки присяги. — Только проблема — мы сами себе противоречим. В большей степени служим дяденькам в костюмах, боящимся потерять свое драгоценное место у большой кормушки. Мы с тобой биоматериал, который утилизируют при удобном случае! Как у меня сейчас и получается…
— Это не так!!
— Все так, друг мой! Ищейки в Риме уже не раз садились мне на хвост. Даже пытались меня пырнуть ножом в толпе! Хочешь доказать обратное? Что мне спокойно дадут вернуться в Россию? Ага! Охотно верю!
Юра чувствовал, что теряет позиции, а аргументация постепенно заканчивается.
— Это недоразумение…
— Недоразумение, Юр, это когда ты просто обнял девушку, а у тебя встал и выпирает, — с издевкой прозвучало от Ипатьева. — Вот это недоразумение, а тут уже воняет бесцеремонным сливом.
— Если ты мне не расскажешь, что происходит, то я не смогу помочь тебе и прикрыть! Тебя объявят в международный розыск, и все, финита ля комедия! Пристрелят в первом же удобном случае!
— Значит, все так и должно случиться, — смиренно сказал Феникс.
— И ты оставишь ее горевать? — вдруг выдал Док. Хотел надавить на опасение за любимого человека. — Ты допустишь, чтобы все рухнуло из-за каких-то мутных идеалов?!