Когда я прихожу, медсестра за стойкой регистрации мне улыбается.
Теперь они все меня знают, и, по крайней мере, мне не нужно в сотый раз объяснять, что я сестра Терри, а не его жена.
— Думаю, ваш брат спит, — говорит она.
Я киваю. В последнее время Терри всегда спит. Он может проспать чертову Англию. Это всё его лекарства. Они всегда так на него действуют.
Вот почему он не любит их принимать.
Иду по коридору в нужное отделение. Теперь я могла бы отыскать дорогу в его комнату с закрытыми глазами. Но мне это не нравится — что я привыкла. Терри место не здесь, а дома, со мной. Если бы еще у меня был дом.
Вхожу в палату. Брат все еще спит. Ну хотя бы сегодня он оделся, вернее кто-то его одел. Спроси кто самого Терри, он так бы и валялся в трусах и футболке дни напролет.
Сажусь на стул рядом с кроватью. Брат сильно поправился с тех пор, как ему начали давать нейролептики. Еще один побочный эффект, который не нравится Терри. Не то чтобы это большая проблема — брат изначально худой, — но все равно странно видеть его таким. Он не похож на нашего Терри, моего младшего брата. Мама называла его самым тощим в помете. В те дни, когда могла хоть что-то сказать.
У меня не хватило духу сообщить Терри, что Департамент труда пересмотрел решение о том, что брат годен для работы, и счел заключение экспертов правильным. Чертовы ублюдки. Тем не менее нет никакого смысла его расстраивать. Они сказали, что мы можем подать апелляцию в суд, и я отправила положенную форму. Ее наверняка тоже завернут, но я должна продолжать бороться за Терри. Больше некому.
Десять минут я шаркаю, покашливаю, но в итоге решаю разбудить брата. Все равно его через час поднимут на ужин, так пусть хотя бы увидит меня, пока я здесь.
— Привет, наш Терри, — мягко трясу его за плечо.
Брат ворочается и открывает глаза. Далеко не сразу у него получается сфокусировать взгляд. Наконец мозг посылает ему сигнал, кто же пришел.
— Привет, Каз, — сонно отзывается Терри.
Он не пытается сесть или сказать что-то еще. Словно так и лежал бы тут, как чертова царица Савская.
— Давай тебя поднимем, — предлагаю я. — Посиди немного на стуле, пока не позовут на чай.
Он лишь пожимает плечами. Я расцениваю это как знак согласия, ведь все равно ничего большего сейчас не добьюсь. Беру Терри за руку и помогаю встать, хотя физически он в полном порядке.
Он похож на подростка-переростка, которого нельзя заставить пошевелиться.
Твержу себе, что Терри не виноват, стараюсь не сорваться.
Он тяжело опускается в кресло. Чешет голову и смотрит на меня пустым взглядом.