Людоеды (Михонов) - страница 17

— Это чё за кроманьонцы…  были?! — уставились испуганно-взволнованными взглядами девицы на парней.

Громче других мысли вслух выражала Тихоня.

— Ты не ори…  и на меня, Тихонович! — повысил собственный голос Зуб. — Я тоже кричать умею!

Закашлялся, схватив воздуха. Захлебнулся. Однако быстро пришёл в норму и пожелал узнать состояние напарника.

— Мих! Миха! Михей! Эй, Сергей…

Тот не торопился открывать глаза, лёжал на полу, раскинув руки и ноги в стороны животом кверху.

— Я сплю! Это мне снится…  — «медитировал» он про себя.

— Хотел бы я так тоже думать, но реальность нынче такова, что хуже некуда! Это явь, братан! Вставай, давай! Пойдём разбираться…

— С кем, мальч-Ик-и…  — огласила Ворона. — С преподами?

— Да не голоси ты! Ишь, птица!.. И с ними тоже! Куда они нах…  хм…  нас привезли?

Этот вопрос и желали задать всей толпой студенты. Особенно Тушёнке.

— Погодите, — не желали они идти без Миха. Тот, так уж получалось, а, похоже, что было написано ему на роду: был первый везде, где надо и не надо. Своего рода таран, который применил, вооружившись шашечной линейкой для нивелирных работ по определению высот. Но он, куда сказался готовым пойти — в свой барак на «родную» койку.

— А чем у баб те плохо — они не угодили? Или туда, куда не надо, а попали! Хи-хи…  — выставил Зуб напоказ все свои уцелевшие зубы в схватке с дикарями. «Клык» был с ним, и тот, что потерял в схватке — всё одно не спешил расставаться с утратой.

— Да, оставайся с нами…  — загалдели наперебой девицы.

Сак тоже схитрил, продолжая тереть глаза, сетуя на Ворону.

— Ну, Ирка, вот чудовище от производного слово — чудо! Чем это ты меня?

— Лаком — носик попудрила!

— Мозги ты нам — им, а себе подавно!

— Не уходите — побудьте ещё! Посидим — чайку попьём…  — не унимались девчонки.

— Чаем не умилостивите, а вот кое-каким напитком покрепче…  — намекнул Зуб.

— Найдём…  Нальём…

— Вот это совсем другой разговор!

Преподам повезло, у них выпала небольшая передышка. Студенты взяли паузу в побоище, и теперь чем занимались — зализывали раны. Кто-то вливал спиртное в себя, а кто-то частично выливал на себя. Всё-таки раны были нанесены им грязными оборванцами и таким же точно оружием. Опасались столбняка.

— Бомжи какие-то! Похоже, что они тут жили и не тужили, пока мы сюда на практику не заявились…  — высказал свои мысли вслух Паштет.

А ведь мог быть и прав. Лагерь стоял на отшибе в километре от деревни и на возвышенности, так что вся округа просматривалась как на ладони, и если что, а сюда явись участковый с иными — успеют слинять.

— Вот и ладно, вот и хорошо, что не в древности…  — успокоился Мих. — Хотя и впрямь народ здесь одичал в край!