Что он признавал для государственного дела полезным, а для совести не противным, то он проводил решительно, круто и даже временами беспощадно. Но все это делалось Великим князем спокойно… Спокойствие не покидало великого князя и в такие минуты, когда очень трудно было сохранить его…
Действительно, он смелее всех других говорил Царю правду; смелее других он карал и миловал; смелее других принимал ответственность на себя […] хотя нельзя и не признать, что ему, как старейшему и выше всех поставленному Великому князю, легче всего было быть решительным. При внимательном же наблюдении за ним нельзя было не заметить, что его решительность пропадала там, где ему начинала угрожать серьезная опасность […]; он ни за что не принял бы участия ни в каком перевороте или противодействии, если бы предприятие угрожало его жизни и не имело абсолютных шансов на успех; при больших несчастьях он или впадал в панику, или бросался плыть по течению, как это не раз случалось во время войны и в начале революции.
У Великого князя было много патриотического восторга, но ему недоставало патриотической жертвенности. Поэтому он не оправдал и своих собственных надежд, что ему удастся привести к славе Родину, и надежд народа, желавшего видеть в нем действительного вождя…»[396]
Однако в те годы не только военные вопросы волновали Великого князя. В период Первой русской революции 1905–1907 гг. он совершил неординарный поступок: с револьвером в руке ворвался в кабинет императора Николая II и потребовал его подписать Высочайший манифест от 17 октября 1905 г., в случае отказа угрожая самоубийством.[397]
С началом Первой мировой войны царским указом от 20 июля 1914 г. Николай Николаевич был назначен Верховным главнокомандующим. При Великом князе были созданы Штаб и Ставка Верховного главнокомандующего. Местом ее главной квартиры избрали г. Барановичи, начальником штаба Ставки назначили генерала от инфантерии Н. Н. Янушкевича, генералом-квартирмейстером – генерала от инфантерии Ю. Н. Данилова. Небезынтересно привести характеристику, данную последним Великому князю: «Ко времени начала мировой войны ему исполнилось 58 лет, и он находился в расцвете сил и здоровья. Своей внешностью он очень напоминал, по рассказам своего отца Великого князя Николая Николаевича Старшего, бывшего Главнокомандующего действующей армией на Европейском театре во время войн России с Турцией в 1877–1878 гг. Высокого роста, стройный, сухой, с гордо поднятой головой, с тонкими чертами открытого и энергичного лица, острым пронизывающим взглядом и клинообразной седеющей бородкой, он производил своею внешностью очень сильное, почти незабываемое впечатление.