Но этого не случилось. Царь оставил за собой роль высшего посредника, от его имени должны были исходить и директивы командующим армиям русской стороны. Вместе с тем, он пригласил себе в помощь военного министра генерал-адъютанта [В. А.] Сухомлинова.[8] Хотя военная игра на этот раз не состоялась, тем не менее, описанное обстоятельство указывало как бы на то, что Верховное командование армиями Государь оставляет за собою и что он склонен видеть своим заместителем не Великого князя, а генерала Сухомлинова.
Читатель уже знает, что по поводу отмены военной игры, выяснившейся лишь за час до ее начала, ходило много сплетен и слухов. Игра была назначена в Зимнем Дворце, где для нее был отведен ряд зал, в них расставлены были столы и развешаны на стенах карты. Все имело торжественный и крайне внушительный вид, отвечавший серьезности предстоявших занятий. В отведенное помещение уже прибыли начальник Генерального штаба генерал [Е. А.] Гернгросс,[9] я, по должности генерал-квартирмейстера, и чины моего управления, разрабатывавшие вместе со мною задания и план игры. И вдруг – отмена!..
О причинах таковой можно только догадываться. Похоже на то, что, пользуясь недружелюбными отношениями, существовавшими между Великим князем и военным министром, прибывшие с разных концов России военные начальники, в числе которых находились лица, чувствовавшие непрочность своего служебного положения и потому желавшие избежать предстоявшего их испытания в присутствии Государя, выставили намеченную игру, как подрывающую их авторитет на местах. Ходатаем за них явился Великий князь, которому и удалось настоять на отмене.
Таким образом, и эта игра также не выяснила вопроса о том, кому будет вверена ответственность Верховного главнокомандующего в случае войны на западе. Император Николай II вел себя так, как будто предводительствование войсками он сохранял за собой.
В согласии с этим предположением был составлен и самый проект Положения о полевом управлении войск, хотя и разработанный заблаговременно, но утвержденный лишь в период уже начавшихся дипломатических осложнений. В нем у Государя, по званию Верховного главнокомандующего, предусматривались два помощника: один – по оперативной части – начальник штаба и другой – по административно-хозяйственной деятельности – военный министр, являвшийся вместе с тем членом Совета министров. Этой схемой наиболее тесно и просто достигалось объединение власти на фронте и в тылу.
С объявлением Германией России войны настал, наконец, момент решить вопрос окончательно. По всем признакам Государь был склонен оставить обязанности Верховного главнокомандующего за собой, и в этом намерении его поддерживала Императрица Александра Федоровна, опасавшаяся ущерба личному престижу ее супруга. Внутренне сознавая, однако, свою неподготовленность к этим обязанностям, Император Николай II решил искать поддержки в своем намерении у Совета министров, собранном им в Петергофе в один из первых же дней возникшей войны. На этом совете только один военный министр генерал-адъютант Сухомлинов, умевший читать тайные желания «своего Государя», как называл он Императора Николая II, высказал, что армия будет счастлива видеть во главе своего верховного вождя. Все остальные министры, во главе с И. Л. Горемыкиным,