Но близки ли мы на самом деле? Вроде до этого момента никаких особых тайн мы не обсуждали. Эриксон хочет что-то предложить мне сейчас? Или дело в другом?
– Хочу воспользоваться случаем и лично поблагодарить вас за ваш вклад в победу при обороне Стокгольма, – изрёк он, когда мы шли по просторному коридору. Я как раз в этот момент засмотрелся на портрет красивой черноволосой девушки. Судя по подписи – матери Бьёрна. А стало быть, ныне модель с картины уже давно не девушка, а двенадцать лет как бабушка.
– Я сделал лишь то, что должен, – повернувшись к маршалу, с улыбкой кивнул я.
Пару секунд он смотрел мне в глаза, а затем хмыкнул:
– Полагаю, вы уже устали от благодарностей.
– Вы даже не представляете насколько, – усмехнулся я. – Но прекрасно понимаю, что эти слова значат для тех, кто благодарит.
– Увы, в данный момент слова – это то не многое, что мы можем дать в ответ на вашу помощь, – проговорил он. – Но лично от себя, как маршал королевской армии, могу предложить ещё кое-что. Очень выгодный для вас контракт на покупку ваших… как вы их называете? Космодоспехов?
Взгляд маршала стал цепким. Он практически не смотрел вперёд, контролируя свой путь периферийным зрением.
А где-то впереди по коридору зазвучало фортепиано. Какая экспрессивная музыка…
– Я знаю, вы уважаете честность, – после секундной паузы ответил я. – Так вот, отвечу честно. В данный момент я не готов продавать Северному королевству космодоспехи.
Эриксон усмехнулся и наконец-то отвернулся от меня.
– Я должен был попробовать, – заявил маршал.
– Я понимаю.
– Должно быть, от вопросов о продаже космодоспехов вы устали ещё больше, чем от благодарностей.
– Пожалуй, – улыбнулся я.
Мы подошли к закрытым двустворчатым дверям. Звуки фортепиано лились явно из этой гостиной.
– Приятно было пообщаться, ваше сиятельство, – произнёс маршал, лично открыв передо мной двери.
Сперва мы вошли в светлую гостиную, и лишь затем, повернув голову, я увидел, кто же так неистово лупит по клавишам инструмента.
Я ничуть не удивился, что играл на фортепиано король.
Эриксон кивнул мне, жестом предложил сесть на диван рядом с королём-музыкантом. И когда я это сделал, маршал юркнул в смежную комнату.
Бьёрн закончил своё безумно эмоциональное выступление спустя минуту. К этому времени камердинер через дверь другой смежной комнаты внёс в гостиную две кружки терпко пахнувшего глинтвейна.
– Фух… – выдохнул король, поднявшись с банкетки. – Нормально? Или не очень?
– Отлично. Мне понравилось. Но вряд ли тому, кто способен так увлечённо играть, нужно чужое мнение.