– Какой же зверь этот Казимиров! – сквозь зубы процедила Соня, глядя на экран телевизора, с которого после победы над соперником самодовольно скалился великий княжич Варшавский.
– Если бы не судья, он бы точно убил своего противника. Больной ублюдок! – прорычал Боря.
– Ты только на людях так не вздумай выражаться, – покосился на брата Глеб и тяжело вздохнул. – Давай хотя бы личное оскорбление, которое не задевает его род.
– «Ненормальный урод» пойдёт? – раздражённо бросил Борис.
– Уже лучше, – отозвался Глеб и снова повернулся к экрану. – Нда… И ведь правила с этими «умышленными» или «неумышленными» травмами весьма размытые.
– Что дышло, куда повернул, туда и вышло, – пробурчал Боря. А затем выдохнул и тихо произнёс: – Ну ничего, Яна его уделает! Точно уделает! Не даст себя в обиду и за Валю Заболоцкую отомстит!
– За неё Арвин ещё в прошлом году отомстил, – заметил Глеб. – Но в остальном ты прав. Яна обязательно его победит!
И вот наступила среда – первый день боёв чемпионки «Алой Мудрости» и Юго-Востока Москвы.
Разумеется, мы с Соней отправились в Кремль.
Наш диван располагался рядом с диванами группы поддержки «Алой Мудрости». Так что мы могли наблюдать за боем вместе со всеми нашими друзьями и родными. В этом месте на трибуне Кремлёвской Арены собралась почти вся правящая семья Оболенских – даже младшенькую с собой взяли. Правда, законного наследника – малыша великого княжича Арсения Андреевича, оставили в Московской резиденции с няньками.
С Оболенскими приехал их гость. Человек, который очень радовался тому, что сумел закончить какие-то свои дела на родине и прилететь из Токио к началу финального этапа турнира.
Зрители на трибунах встретили Яну громкими аплодисментами. Моя задорная сестричка, по совместительству великая княжна Тверская, получала куда больше зрительской поддержки, чем её оппонент – хмурый коренастый парень из имперских дворян Иркутска.
– Яна кажется такой беззаботной, – тепло проговорила Соня.
– Она и на спарринги всегда так выходила, – с улыбкой сказал Акихито Нацунару.
– Что, испытываешь гордость за ученицу? – весело спросил его Арвин.
Японский гость Оболенских задумчиво взглянул на княжича Новочеркасского и таинственно улыбнулся.
– Конечно, – проговорил он. – Такой ученицей гордился бы любой учитель. Хотя, учил я её очень уж недолго, так что вряд ли имею право в полной мере именовать себя её учителем.
– Главное, что она тебя так именует, – усмехнулся Арвин.
Акихито удивлённо округлил глаза. Княжич Новочеркасский охотно пояснил:
– Знаешь, рассказывая про свои каникулы в Японии, Яна называет тебя «Аки-сенсей».