– Вы хотите осмыслить общую картину или нечто относящееся к вашей специализации? – Мария очаровательно улыбнулась.
– Все, – сомлел Володя.
Пожалуй, она была самой красивой женщиной как в информационном мыслеэфире, так и в ментальном пространстве бытовых каналов или игровых полей. Еще Владимиру нравилась блондинка из Спортивного Мира (кажется, ее звали Юля), но все равно не так, как Мария. У госпожи Штерн профессиональный уровень был гораздо выше, а мыслеподача – какой-то завораживающей. Юля же просто волновала, на уровне инстинктов. Ощущения были не те. Какие-то плотские, что ли? Примитивные, грубые. Обе женщины существовали лишь в мозгах абонентов и воспринимались без помощи привычных органов чувств, вроде бы с одинаковыми стартовыми условиями, но все равно по-разному. Впрочем, возможно, кому-то больше нравилась Юля, или медноволосая Татьяна из ночного шоу «Рандеву», или еще кто-то. Вкус у каждого свой.
Ко всему прочему каждый клиент мыслеэфира мог дополнять образ любимой ведущей (или ведущего) деталями собственного изобретения. Кто-то хотел, чтобы они были полнее, кто-то мысленно наряжал их в другую одежду. Это не возбранялось. Главным и жестким требованием мыслеэфирной этики оставалось – никаких грубостей и чересчур вольных интерпретаций принимаемых мыслеобразов. То есть теоретически представить, что мадам Штерн читает свои новости, будучи абсолютно голой, не возбранялось, а вот что она при этом еще и ласкает абонента или вообще лежит с ним в постели, было запрещено. Не дозволялось и менять существенные детали облика. Полнее или чуть выше ростом – ради бога, а вот сделать Марию белой или сменить цвет волос – нельзя. Стоило пользователю перестараться, и его отключали от любимого канала и возвращали в ментальный эфир только после уплаты штрафа.
Впрочем, для любителей экстремальных удовольствий имелись специальные поля, площадки и «миры», где мыслеобразы подкреплялись нейронно-сенсорными автоматами. Там ту же Марию можно было не только представлять себе в каком угодно виде, но и как угодно лапать. Конечно, в рамках дозволенного. И, конечно, не шевеля при этом даже пальцем.
Мозговые импульсы при «сквозном подключении» не достигали пунктов назначения, поскольку их перехватывали и отправляли обратно нейронные симуляторы. Подключаясь к мыслеэфиру, человек получал полнейшую иллюзию присутствия, осязания, обоняния, видения и слышания чего угодно, и, по большому счету, эта иллюзия была не так уж далека от жизни. Абонент мыслеэфира существовал, поскольку мыслил. На полпути нервные импульсы перехватывались «зеркалами» автоматов, которые правдоподобно отвечали на запросы хозяйского мозга, возвращая импульсы обратно. Вот и получалось – хотел шевельнуть пальцем, а вместо этого замкнул контакт в машине, и она тебе ответила: «Да, хозяин, ваш пальчик согнулся, не извольте волноваться». А в реальности пальчик, вроде бы и не парализованный, вовсе не двигался.