Не то, чтобы я не верил в своих людей. Однако чертово предчувствие не давало покоя. А уж если у меня коленки дрожат, значит, все действительно довольно серьезно. И лучше на всякий случай перестраховаться.
– Ты чего тут делаешь? – спросил я Тремора, который каким-то образом надел снегоступы и приковылял под стену дома.
– Как что? – искренне удивился он. – Вы же без меня не справитесь.
Он бесшабашно улыбнулся, как могут только молодые люди, в голове которых гуляет ветер. Однако это придало мне дополнительной уверенности. Ничего, мы еще поборемся. Если уж с крысами справились одной левой, в смысле, одним Крылом, то может быть и тут что получится.
Обращенные уже мало напоминали людей. Если только отдаленно. Они походили на грубые, вырубленные из камня наспех недоучкой скульптуры. Которые вдруг ожили и явно хотели предъявить создателю за свой внешний вид. Вот только почему-то решили, что создатель – кто-то из нас.
А еще у меня возникла аналогия с могучими советскими атомными ледоколами. Подобно им обращенные медленно, но неотвратимо продирались сквозь толщу снега. Интересно, а если бы намело им по пояс, они двигались бы так же успешно?
Вот только, если память не изменяет, СССР сделало семь кораблей, покоряющих Арктику. Обращенных было почти в два раза больше. Тринадцать штук. Слишком много для нас. И дело даже не в суевериях.
Однако самое противное было в звуке, с которым двигались нелюди. Толстые засохшие корки, выступающие в роли кольчужной брони, соприкасались друг с другом с самым мерзким скрипом, который можно было вообразить. В безмолвной снежной тишине улице, наполненной наступавшим отрядом обращенных, был только он.
– Не стрелять, – сразу предупредил я. – Кто начнет первым?
Неспешное движение противника позволяла попробовать свои силы каждому. И посмотреть, что же лучше сработает.
Псих сделал шаг вперед. Не то, чтобы для применения способностей ему нужно было сократить дистанцию. Просто давал дать нам понять, сейчас будет громко. Собственно, оно действительно так и стало.
Вопил Крикун самозабвенно. С чувством, толком, расстановкой. Сначала попробовал накрыть противников широкой звуковой волной, потом сузил коридор и увеличил мощность своих динамиков. Обращенные даже ухом не повели. Кстати, за этими уродливыми наростами я ушей не заметил.
– Ладно, Псих, не надрывайся. Не все коту масленица. Слепой, давай теперь ты. Попробуй одиночным, самым мощным.
Старик кивнул, вытянув руку в сторону. В ней стремительно начала расти игла. Остановился Слепой только тогда, когда его метательное оружие достигло размеров массивной стрелы, которая больше подходила какой-нибудь баллисте. Я еще испугался – удержит ли старик такую дуру одной рукой. Однако, видимо, на собственные творения Слепого законы физики не распространялись. Потому что старик с видом порядком всуднушего и одряхлевшего Геракла, без особых трудностей метнул иглу-стрелу в ближайшего обращенного.