Наконец она почувствовала твердый пол под ногами. Но мужчина не спешил убирать руку с женского плеча.
– Как тебя зовут? – Прошептал он на ухо девушки.
Наемница облизала внезапно пересохшие губы. Достала маску, всё ещё торчавшую за поясом. Она чувствовала себя маленькой птичкой, которую зачаровывает большая кобра. Кажется, они поменялись ролями. В этот момент она ненавидела свое имя. Будто насмешка над уродливым лицом.
– Милолика.
– Милолика… – выдохнул нага. В его устах имя звучало, будто песня. – Я – Шеша.
Он произнес свое имя с придыханием, как Ш-шеш-ш-ша. От звука его голоса волосы встали дыбом, но не от страха. Было очень… приятно.
– Не говори мое имя никому, – попросил мужчина, – оно только для тебя, когда ты захочешь позвать. Для других я Васуки. И подожди тут, я хочу изменить облик.
– Нет! – Слово вырвалось слишком поспешно.
Это был страх темноты, пришедший к ней две недели назад, вместе с ночными кошмарами. Она всегда убегала – одна в темноте – по длинному грязному коридору. Изредка мелькал луч света, почти сразу исчезая вдалеке. Под ногами клубилась пыль, растревоженная резкими движениями, а позади… Позади почти неслышно двигалось оно. Таинственное нечто, с одной тупой мыслью – догнать и сожрать. Поглотить, полностью и безраздельно заполучив тело и душу Милолики.
– Я не уйду, – руки нага обхватили её под грудью, а его губы прижались к макушке, поцеловав волосы. – Теперь я в долгу перед тобой.
– Тьма пугает меня… – совсем тихо призналась наемница, – не могу ничего поделать.
Он отстранился, всё еще держа девушку. Большая рука – Милолика могла обхватить его ладонь только двумя своими.
– Держис-сь за запяс-стье, – посоветовал Шеша.
Изменение было быстрым. Наемница слышала шуршание, потом влажные щелчки и шипение. Его рука напряглась, но не сдвинулась, будто нага из последних сил сдерживался, чтобы даже случайно не причинить девушке боль. Наконец, он подошел назад, приникнув лицом в изгиб шеи Милолики. Ему пришлось пригнуться – даже став человеком, Шеша был намного выше.
– Я не менял облика уже много сезонов, – его голос изменился, став более бархатистым. – Пойдем наружу…
***
Они говорили обо всем, пока Алексий спал, успокоенный собственными защитными заклинаниями и присутствием наемницы. О рабстве, о долге, о жизни и планах на будущее. Нага слушал внимательно, чуть склонив голову на бок и прикрыв глаза, будто женский голос ласкал его слух лучше любой песни.
Напуганная своими кошмарами, Милолика хваталась за любую возможность, чтобы отсрочить момент наступления сна. Шеша был этому очень рад, однажды признавшись, что ненавидит одиночество. На пятую ночь она задремала, чуть не упав в костер. Нага подхватил девушку у самого огня и перетек в змеиную форму, уложив девушку на свои кольца.