- Я не знал, - хотя это утверждение не совсем верно. Не интересовался, так вернее. И теперь, наверное, жалею об этом.
- Ты забрал меня глубокой старухой, Господь. Дал новое тело и новую жизнь. Но я всегда помнила о них.
- Я никогда не хотел детей, - неожиданное признание в том, что все и так знают.
- Почему? – улыбается она.
- Не видел достойной матери, - это как прозрение. - Но теперь все иначе… я не хочу делить её внимание даже с частичкой себя.
- Это пройдет. Когда жизнь бесконечна, как у тебя, то, так или иначе, приходишь к верному решению.
Бабочка перестает неистово биться в моих руках, превращаясь в нечто большее, хотя её маленькое сердечко трепещет.
- Что ты хотела попросить? – я легонько поглаживаю получившееся существо по хрупкой спинке, между сложенных сейчас крылышек.
- Хочу родить Максису ребенка, - тихо и просяще говорит она.
Раскрываю ладони, чтобы дать свободу маленькой птичке ярко-огненного цвета. Она с любопытством оглядывается вокруг и молниеносно взлетает вверх.
- Так вот к чему разговоры о детях, - смеюсь в ответ.
- Да. Именно, - улыбается женщина, - это часть моей любви, которую я хочу дать ему.
А какую часть готов подарить я?
- А он хочет тебя делить?
- Он любит меня.
Смеюсь. Я гораздо больший эгоист. Но подарю всё, что смогу, до капли.
- Я сделаю больше. Чтобы все вы запомнили день, когда в этом мире появилась Богиня, владеющая им безраздельно. – Мирра смотрит на меня внимательно, еще не понимая, что я собираюсь делать. – Ребенка сможет зачать каждая разнополая пара, между которой есть любовь. При условии, что оба хотят этого.
- Это огромный дар, Эйдан.
Пожимаю плечами.
А вокруг начинается буйное цветение. Не потому, что я так пожелал, а потому, что сделал все правильно. Темные стволы деревьев мгновенно оплетают густые спирали зелени, тут же покрываясь дивными бутонами золотисто-рыжего цвета, с белыми ажурными узорами. Совсем такими же, как татуировки на её коже, возникающими от моего прикосновения. И каждый прекрасный цветок, распускаясь, выпускает на волю полупрозрачное существо, похожее на маленького человечка.
Нимфы – а это именно они – с легкостью выскальзывают из своих маленьких домиков, и, смеясь, бросаются во все стороны, кружась и танцуя в воздухе. Они бескрылы, но им это и не нужно – малыши есть чистая квинтэссенция воздуха. Легкие, почти бесплотные, они скользят в потоках ветра, которые сами же и создают, чуть светясь в темноте, легко играют с тонкими травинками и лепестками своих жилищ.
Потому что это чудо только мне сейчас. Как еще одно напоминание о Каре. И я счастлив даже этим.