Не скажу, что я ощущаю себя чистой, или насыщенной свежестью и влагой...
Насыщенной огнем - это единственное, что мне сейчас нужно и важно, и это есть.
Резко вырываю свои запястья из плена, он просто это позволяет, захватывая мои губы в поцелуй. Бог достигает вершины, изливаясь в меня, и я с силой цепляюсь за него, молюсь на него... во взрыве своих чувств, сжимая со всех своих божественных сил, горю им... люблю...
Частьчетвертая
Ave, Caesar, morituri te salutant!
В моих руках появляются ленты. Длинные мягкие куски бархата, с помощью которых я захватываю ее в плен. Сначала тонкие запястья с крошечной бьющейся жилкой пульса, потом стройные щиколотки уже один раз плененные паутинкой чулок. Заворожено наблюдает за моими манипуляциями, дергает натянутые на столбики кровати ленты и удивленно смотрит на меня.
- Я не хочу быть послушной, - наконец решается на протест. Но уже поздно.
- Ты можешь не хотеть, но сегодня главный – я, - в моих руках появляется длинное перо с закругленным кончиком, - поэтому... я разрешаю тебе... кричать от удовольствия…
Смотрит на меня почти испуганно. Ротик округлился, образовывая идеальный овал, а глаза прикованы к моим рукам и зажатому в пальцах будущему инструменту пытки.
- Думаю, - я взял перо за твердый кончик, оставив пушистую основу, - нам обоим понравится.
Легкий пух касается женского лба, обрисовывая алебастровое совершенство легкой кистью. Скользит к кончику носа, пробегает по прикрытым векам. Ласковым мазком стекает по скуле и сразу же падает к подбородку. Её ресницы трепещут, и в мою сторону устремляется уже заинтересованно-молящий взгляд. Да, ангел мой, я хочу, чтобы ты сама желала этого не меньше чем я.
Изгибается навстречу. Приподнимает бедра, преподнося себя мне - неистово, неосознанно. Всхлипывает от желания, сводя меня с ума еще больше. И я подчиняюсь её жажде, теперь уже даже в чем-то болезненной, развязывая ленты на тонких лодыжках и целуя пяточки. Стаскиваю чулки, обнажая совершенную кожу, созданную для того, чтобы я мог её целовать.
Смотрит недовольно - я знаю, что желание сосредоточено выше, потерпи, радость моя. Иногда, ожидание не хуже того, что мы получаем в конце.
Целую освобожденную кожу, оставляя влажные дорожки. Покрасневшие от лент лодыжки, широко разведенные коленки, нежнейшую кожу на внутренней стороне бедер... Просто жажду почувствовать её вкус на своем языке, но сперва...
Снова ловко цепляю ленты на ее лодыжки, одновременно подхватывая мисочку с жидким шоколадом. Секунда - и густая сладкая жидкость уже на моих пальцах, жадно и по-свойски обрисовывающих контуры совершенного женского тела. Дергается от ощущений, а потом удивленно наблюдает за моими действиями. Её глаза, огромные и томные, почти затоплены темной каплей зрачка, почти скрывшей ураганную радужку. И на какую-то секунду мне снова кажется, что я тону, и спасения нет, и не будет - не было никогда, ровно с той секунды, когда я попал в плен этого взгляда. Не ищу спасения, но продолжаю движения пальцами. С начала - не касаясь. Выписывая узоры прямо над извивающимся от желания телом, позволяя шоколаду падать тягучими каплями, обнимать контуры, очерчивать впадинки и изгибы...