Ее рука появилась из-под широкого темного рукава. Пальцы, ладонь, запястье – все менялось и пульсировало, представляя собой смешение рук разных женщин. Кожа – темная, светлая, с морщинами, возрастными пятнами, гладкая, по-детски нежная и снова покрытая морщинами… Пальцы – от тонких и нежных, с длинными аккуратными шпажками когтей, до коротких и полных, с аккуратными ноготками. Дану толкнула Эккарта в грудь с неожиданной для женщины силой, и он камнем полетел вниз.
***
Запах дезинфектора пропитал все – одеяло, одежду, волосы. Даже кожу. Веки были тяжелыми, будто на них лежали кирпичи. Не только веки. Все тело казалось свинцовым грузом, хотя болела каждая клеточка, а сознание, наоборот, виделось юрким и зыбким, как дым. И жажда. В горле не было ни капли влаги.
– Оля пришла в себя, но говорить отказывается, – этот голос ей знаком. Мужской, бархатный, чуть тягучий. – Плачет все время и шарахается от любой тени.
Он явно старался говорить тихо, но получалось наоборот. Отражаясь от кафельных стен, слова разносились по помещению многочисленным эхо. Память на секунду сбилась, потом услужливо подбросила образ высокого красивого человека с длинными темными волосами. Почему-то он представлялся очень улыбчивым и добрым.
– Алек? – Женский напевный полушепот.
Вспомнились белоснежные нити волос, мягкие руки, смешливые морщинки в уголках глаз. Много любви и радости. Умиротворение.
– Он ушел уже, – улыбка в голосе, немного гордости. – На этих Падших все заживает мгновенно.
– А она еще не приходила в себя, моя девочка, моя Фир… – голос печален. Так говорила с ней мама, кажется. – С Эккартом близнецы?
При звуках этого имени что-то изменилось, будто лопнул мыльный пузырь, рассеяв свою цветастую оболочку мельчайшими частицами влаги. Память начала возвращаться, рывками заполняя мозг информацией.
Тьма. Холод. Нежный поцелуй. Бег. Светящиеся окна. Прыжок. Помещение с отвратительным затхлым запахом. Измученный мужчина, привязанный к стулу и грохот из-под пола внизу. Кровь. Темный коридор. Другое помещение. Маленькое, сжавшееся в углу существо. Злость, заполняющая до предела. Крики внизу. Снова комната. Девушка на поводке и мужчина со злобным взглядом. Мельтешение. Белый зверь.
Тут будто стоп-кадр. Все существо затопили разнообразные чувства. Нежность, любовь, спокойствие… Эккарт. Имя обрело плоть, зыбкую и ненадежную, будто эта оболочка существовала и в другой форме. Но все же на каких-то пару секунд дышать стало легче. Он ее. Реален. Цел. Эккарт.
Тело болело и не слушалось. Ресницы дрожали, не в силах подняться. Красный веер волос разметался по подушке, но лицо осталось недвижимо. Что это, полуявь, с которой переплелся сон? Сознание осталось в плену тела, поэтому разум начал петь. Скорее инстинктивно, чем по наитию. Минута, две, три... Воспоминания роились в голове, разбуженные обликом белого зверя. Пять минут. Те двое продолжали беседу-полушепот, не в силах заметить то, что снедало недвижимую фигуру на кровати. Десять минут. Она безмолвно звала уже в панике, испуганная тем, что дальше показал разум. Кровь. Вспышка света. Тьма.