– Плохо.
– Судя по тому, что от нас всех начинает исходить сияние – очень, – длинноволосый сел прямо на землю, положив рядом с собой нож, обернутый тканью. – Как же курить хочется!
– Ты же бросил, – заметила Шапка.
– Да, Аили не нравился запах, – Беленус неопределенно махнул рукой, – Ану наверняка решила провести второй вариант церемонии, раз уж эта штучка осталась в доме. Ритуал же нельзя прервать, когда круг уже поставлен.
Прошло всего пару минут, с тех пор, как Беленус вышел из дома, но бывший бог природы просто преобразился. Его кожа в свете растущей луны отливала мягким теплым золотистым светом, достаточно ярким, чтобы отбрасывать нежные блики. Глаза превратились в озерца ярчайшей зелени, будто отражая летние, купающиеся в солнце луга. Волосы, вместо обычного коричневого цвета приобрели тысячи оттенков – от темного густого шоколада, до светлого сладкого латте.
– Так вот откуда это неприятное ощущение, – фыркнул оборотень.
– Какое? – Ллариг прижалась к нему ближе, пытаясь уловить изменения в состоянии своего мужчины.
– Будто с меня одежду сняли… Я кожей чувствую ветер от каждого из вас.
– Неприятно? – Шапка нахмурилась, чуть отстранившись.
– Нет… – шепчет вервольф, повернувшись к ней лицом и прижавшись губами к нежному женскому ушку, – ты теплая, мягкая, сладкая… От тебя – это очень приятно…
Его язык прошелся по мочке и скользнул вниз, оставляя влажную дорожку на шее Фир. Ллариг втянула воздух, пытаясь добыть из него хоть немного внезапно пропавшего кислорода. Но, не в силах удержаться, тут же томно выдохнула:
– А-а-ах!…
– Беленус, шел бы ты… в дом, – хриплый ленивый голос Эккарта обвился вокруг девушки в его объятьях. В этот момент ей даже было неважно, что он говорит, лишь бы говорил. И не останавливался, целуя ее горящую кожу.
– О, да, – ответил брюнет, – второй вариант всегда действует ТАК. Я почти забыл. Мне лучше быть с Аили. Конечно.
Текущим движением Беленус поднялся вверх, изящно подобрав нож. Казалось, даже его действия изменились, став плавными и легкими. Как будто мужчина получил не только прилив магических сил, но и что-то невидимое, давно потерянное.
– Верну атам на место, и мы тоже будем славить Великую Мать и Великого Отца, – мурлыкнул он, сладко прикрыв глаза. – Ану выбрала за всех нас сегодня, но мне понравится. Из-за Аили, я уверен…
Тихо напевая древнюю молитву, славящую Даннан, он направился в дом. Когда мужчина открыл наружную дверь и попал на свет, стало заметно, как сильно на него подействовало даже начало церемонии. Кожа сида отливала ярким золотом, глаза пылали весенней зеленью. Волосы его выглядели как кора дуба, с темными прожилками и светлыми сколами, создавая полную иллюзию древесной поверхности, если Беленус стоял неподвижно. Фир не заметила этого, опьяненная собственным чудом.