Язык Древнейшего закатил глаза. Его слегка колотило, эманации Оргротора вливались в него и наполняли жизнью зеркала. Тридцать четыре отражения тоже затряслись, задергались... и принялись дубасить в стекло кулаками.
- Просто откройте двери, ребятишки!.. – захлопотал Мазед, как несушка.
Вот, первое отражение вырвалось наружу! Кровь Мазеда со свистом втянулась в него, даруя плоть, делая материальным. Глаза засветились истинным сознанием, монада души зажглась, словно вспышка новой звезды.
Мазед ахнул, радостно хлопнул в ладоши – но то было только начало. Второй, третий, четвертый!.. один за другим они выходили в залу – а зеркала за ними тускнели и чернели, навсегда становясь просто матовыми стеклами. Дети Мазеда забирали себе волшебство Зазеркалья.
Вот уже их ровно тридцать четыре – семнадцать юношей и семнадцать девушек. Они были несомненно подлинными существами, настоящими демонами – не иллюзиями, не демоникалами, не Ярлыками. Они ничем не уступали гохерримам, нактархимам, сурдитам.
Разве что...
- Какие малюсенькие... – растерянно молвил Мазед, когда те подошли поближе. – Они... они даже меньше ла-ционне.
- Да... стоило взять зеркала побольше... или комнату поменьше... – тоже немного растерянно сказал Оргротор. – Надеюсь, ты не в обиде?
- Нет, так даже лучше, - довольно потер руки Мазед. – В них плотнее сконцентрировано волшебство. Будут самые лучшие колдуны. А к тому же... я возвышаюсь среди них, как гора! Они будут поклоняться мне, как своему богу!
- Нет, не будем, - с некоторым вызовом сказал тот, что вылез самым первым.
- Ах ты мой маленький несмышленыш! – умилился Мазед. – Я назову тебя... Мараул.
- На старопаргоронском это означает «сварливый», - пояснил Янгфанхофен, заметив замешательство собеседников.
Усталый, но счастливый Мазед пригласил Оргротора отметить успешное завершение родов. Снова оказался накрыт огромный стол... теперь еще больше, еще богаче! И кроме двух Органов за ним расселись тридцать четыре гомонящих рогатых карлика.
Своим волшебством Мазед сотворил для них одежду – самых разных фасонов и цветов. Из всех тридцати четырех миров, с которыми имел дело – и каждый детеныш нашел себе что-то по душе. Самый старший, Мараул, первым облачился в алую мантию и колпак и первым плюхнулся на стульчик возле отца.
За пиршеством Мазед раздал имена им всем. Оргротору тоже хотелось поучаствовать, но Мазед был так счастлив и так носился со своим потомством, что он не стал встревать.
И то сказать – именно от Оргротора им не досталось почти ничего. Он наделил их только разделением на мужчин и женщин, да способностью к размножению – все остальное они получили от Мазеда.