Не менее крепким триллером стоит назвать «Когда я проснулся», написанный Брюсовым в том же году, что и «В зеркале». История так же повествует о герое с психической девиацией. Но в этот раз им оказывается не мучимая собственным безумием жертва, а хрестоматийный для триллера маньяк-убийца. Повествование ведется от лица человека, искусственно погружающего себя в сон. Находясь в забытьи, герой учится контролировать это состояние. И, как результат, приходит к осознанным сновидениям, где может удовлетворять любые потребности. Из чувства безнаказанности он мучит воображаемых людей и тех, кого знает по реальной жизни. Жестокость увеличивается с каждым разом, требуя большего выхода. Тогда мужчина решает повысить остроту чувств и убить собственную жену.
В этом рассказе тревога перед контактом с внешней угрозой уступает напряжению внутри героя. И выдерживается на уровне, с которым могут соперничать упомянутые «Сёстры» (1906). Во втором рассказе идет речь о трех сестрах, которые любят мужчину, женатого на одной из них. К первой сестре герой испытывает платонические чувства. Вторую, будучи ее мужем, окружает нежностью, а перед третьей изнемогает от страсти. Запутавшись в чувствах, мужчина обожает и, одновременно, ненавидит всех троих. Мучимый чувственным бредом, он в порыве страсти приходит к тому, чтобы убить всех этих женщин. Интересно, что эта история, в отличие от откровенного «Теперь, когда я проснулся» имеет более высокий градус психоделики.
Ее не могло не быть в жанровой литературе того времени. В начале XX века работа с пугающими образами на бумаге подразумевала описание чего-то эфемерного и, в то же время, близкого человеку. Например, разрушающих душу демонов, что были востребованы у читающей публики из-за моды на декаданс. Изображать же душевные проблемы было модно именно в негативном ключе, представляя их как тяжелые, поглощающие сознание болезни. Это были первые ласточки рождающегося психологического триллера.
Отметим, что психологический триллер формировался отнюдь не как жанр. Первые истории той поры о психических отклонениях воспринимались не как отдельное направление мрачной литературы. Но как злободневные драмы о тяжких терзаниях душ. Того требовала мода декаданса. И русский психологический триллер в начале своего созревания был всего лишь настроением начала XX века, когда писатели закладывали фундамент жанровых традиций, не зная, во что те оформятся впоследствии.
В популярном для того времени ключе писал А. Чаянов. Его «Встречи под Новодевичьем» производили нужный триллеру саспенс намеками на присутствие среди героев чего-то пугающего и, одновременно, невидимого. Жанровое напряжение и тревога ощущалась читателем благодаря депрессивным настроениям действующих лиц. В некоторых произведениях фаталистичность их мироощущения подчеркивалась хождением героев по краю. Как, например, в повести «Венедиктов», сюжет которой был выстроен вокруг игры колдунами в карты на души живых людей. Тема рокового влияния азартной игры на жизнь человека раскрыт Чаяновым также в «Приключениях графа Батурлина», напоминающих классический пушкинской хоррор «Пиковая дама». Но чаяновские истории все-таки родственны психологическому триллеру, что легко понять по противоречивым характерам героев-меланхоликов.