Линды, жены Гарри Уайта, ее день прошел бесконечно уныло. Не раз и не два на нее вдруг наваливалась тяжеленная тоска, и она хмурилась, прерывая свои занятия, и пыталась понять, почему ей так невыносимо грустно. Она уже и забыла, что бывает такая грусть. В последний раз что-то подобное она испытывала в ранней юности, то есть уже очень давно. У нее и потом случались периоды одиночества и легкой хандры, но с тех пор как она вышла замуж, ничего этого не было и в помине. Пытаясь разобраться в своих странных чувствах, она все яснее осознавала, как сильно она любит Гарри и как хорошо им друг с другом. Конечно, она не искрится от радости каждый день, но рядом с Гарри ей никогда не было грустно – до сегодняшнего дня.
Впрочем, это естественно – тосковать, когда Гарри впервые не ночевал дома. Да, она все понимает, по ночам электрички не ходят, у Гарри не было выбора. Дело житейское, ничего необычного. Необычно другое, если судить по тому, что она слышала и читала: что двое людей (трое, считая Гарри-младшего) так безоблачно счастливы вместе. Они женаты три года, совсем не рекорд даже по нынешним временам, но Линда знала не так много пар, проживших вместе те же три года и таких же счастливых, как они с Гарри.
И дело не только в собственном доме и саде – и даже не в Гарри-младшем, – то же самое Линда чувствовал и раньше. До того как был куплен дом, до того как родился сын. Она ощущала себя счастливой с тех самых пор, как в ее жизни появился Гарри. Конечно, за исключением той ночи, когда она ему отказала, и он ушел. На ее памяти это был последний раз, когда она себя чувствовала одинокой, в те несколько долгих недель, когда он не звонил.
Он ее будоражил и возбуждал. Ей достаточно было просто подумать о нем, чтобы почувствовать возбуждение. Возбуждение не только в постели, хотя она очень даже охотно была готова признать, что постель тут играет далеко не последнюю роль, и она просто не представляла, что кто-то может быть лучшим любовником, чем ее Гарри. Она много думала об их отношениях, и что в нем есть такого, чего нет в других, и почему она счастлива с ним; это было какое-то волшебство, непостижимое и даже не поддающееся определению, но Линда все-таки знала, что именно ей нравится в Гарри и что она ценит в нем больше всего.
Ей нравился его смех. Не какой-то особенно мелодичный, в общем-то, самый обыкновенный, просто очень счастливый. И очень искренний, словно он смеется всем своим существом, всей душой. При одной только мысли об его смехе у нее загорались глаза.
Ее глаза загорались и когда она думала о его нежности: как он берет ее за руку, как он массирует ей шею и плечи, как целует ее в мочку уха… Как он улыбается и легонько стучит пальцем по кончику ее носа, просто так, безо всякой причины – просто стучит по ее носу и улыбается. Она на секунду закрыла глаза и представила его улыбку, и на душе сразу стало теплее…