наружу, в гудящее счастье плотных потоков машин и городских улиц, где сплошной паноптикум и бродячий зверинец, нагретый солнцем, скрытым за вертикальными плитами из бетона и стали, но ты знаешь, что это чертово солнце где-то там, в небе, потому что на улице слишком жарко, и не дай Бог в город проникнет хоть какой-нибудь ветерок, чтобы разогнать духоту, потому что любой ветерок, проскользнувший в раскаленную духовку Манхэттена, тут же будет отрезан одним из этих фаллических символов, но только не в зимнее время года, когда ничто не препятствует студеному ветру отморозить тебе яйца,
все равно лучше, чем на переполненном эскалаторе рядом с какой-то девицей, облитой дешевыми духами, от которых слезятся глаза и превращаются, судя по ощущениям, в две проталины от мочи на снегу,
и ты все-таки добираешься
до своего офиса, до своего стола, и перебираешь бумаги в ожидании, когда раскочегарится кондиционер…
Глубокий вдох, вздох облегчения, и ааааа, гребись все конем, начинается новый день, новая рабочая неделя…
подумаешь, большое дело. Что все так возбудились? Какого черта? Я не сказал ничего ужасного. Я никого не убил и не изнасиловал ничью жену. Может быть, оно вправду звучит не очень, к тому же вырванное из контекста, но любую шутку можно понять неправильно, любое неосторожное замечание. Знаете, когда едешь ночью в машине, и у тебя гремит радио, а снаружи шумят другие машины, и ветер дует в открытые окна, а ты пытаешься сосредоточиться на дороге и не очень-то слушаешь, что тебе говорят, и говоришь что-то вроде «он малый не промах», а собеседник тебя не расслышал и вообще думал о чем-то своем, и ему показалось, что ты сказал… да что угодно… допустим, «да чтобы он сдох», что-то типа того, я не знаю, может быть, это не самый удачный пример, но вы меня поняли, или, может быть, ты сказал «чтобы он сдох», но шутя, и если бы собеседник видел твое лицо, он бы понял, что ты просто шутишь, но в темноте он не видит твоего лица, и он не привык к твоему чувству юмора и воспринимает сказанное всерьез, а потом повторяет кому-то еще, и в его изложении твои слова обретают совсем другой смысл, которого не было изначально, потому что ты говорил о другом… в общем, вы понимаете, что я пытаюсь сказать. Я не буду вдаваться в подробности и ворошить это дерьмо, и…
что за черт, куда подевались
спецификации по клосоновскому проекту? Я же помню, в четверг я оставил их здесь, на столе, и где они, на хрен, теперь? Если их забрала Луиза, я ей…
Ага, вот они. Все нормально. Наверное, кто-то