Вроде советов по вопросам семьи и брака от Линды Лавлейс?
Что тут можно сказать? Ты уже большой мальчик, сам разберешься.
Они опять засмеялись, и Гарри беспомощно развел руками. Все, я сдаюсь. Даже не знаю, как вы меня в это втянули, но я лучше пойду работать, пока я тут с вами не сошел с ума.
Да там сходить-то всего ничего, выдавила Луиза сквозь смех, брызжа слюной. Раз-два и готово.
Гарри снова смеялся до слез, когда шел к своему столу.
Теперь они с Линдой обедали вместе почти каждый день, что было радостно и приятно. Гарри знал, что они будут просто обедать и разговаривать – и всегда вовремя возвращаться с обеда, – а значит, он не боялся, что ситуация выйдет из-под контроля, и он опоздает после перерыва на час или два, и у него снова будут проблемы с Уэнтвортом. Ему не хотелось проблем. Все шло замечательно – просто прекрасно, на самом деле, – и пусть оно так и идет. Он действительно любит свою работу и всегда с нетерпением ждет начала нового рабочего дня.
И ему совершенно не хочется тратить обеденный час, шатаясь по улицам и выискивая себе телок на предмет быстренько перепихнуться или затеять игру. Это было давно и неправда, о чем остались лишь смутные воспоминания. Воспоминания с легким оттенком смущения и расплывчатым осознанием, что если что-то подобное повторится, он потеряет не только работу, которую теперь так основательно любит – и приносящую столько удовлетворения, – но потеряет и что-то еще. Непонятно, что именно, но Гарри смутно осознавал, что ему лучше поостеречься, потому что тут действует фактор не просто неведомый, но и смертельно опасный.
И, конечно же, он получал удовольствие от общества Линды. Она был совершенно другой. Она отличалась от всех остальных телок – женщин, – каких ему доводилось встречать. Он не пытался анализировать эти различия, стараясь не слишком задумываться о происходящем, а попросту наслаждался приятными ощущениями. И постепенно он начал осознавать, какие именно чувства и ощущения возникают у него в ее присутствии.
Помимо прочего, ему нравилось с ней разговаривать. Как-то так получалось, что им всегда было весело просто беседовать за едой в переполненном кафетерии. У них всегда находились темы для разговоров и идеи для обсуждения, что было внове для Гарри.
Но самое главное, действительно важное и существенное – то, что ему вспоминалось все чаще и чаще и нравилось все больше и больше, – ее смех. Самый радостный смех из всех, что ему доводилось слышать. Такой искренний и настоящий. Смех человека, который любит не только веселье, но и саму жизнь. Часто бывало, что, когда Линда рассказывала что-то смешное, Гарри начинал смеяться еще до того, как она доходила до соли шутки, просто чтобы она тоже рассмеялась с ним за компанию.