— Похищенные досье Гувера?
Сазерленд замолчал. Его большие темные глаза пристально вглядывались в Ченселора.
— Вы узнали и об этом. Да, это так. Необходимо было найти их и уничтожить, но все наши попытки окончились неудачей. Браво был в отчаянии и прибег к экстремальным мерам. Одной из таких мер было решение использовать вас.
— В таком случае почему же вы сказали мне, что досье уничтожены?
— Меня попросили подтвердить некоторые моменты версии, с которой вас ознакомили. Однако я не хотел, чтобы вы придавали этому слишком большое значение. Вы писатель, а не историк. Предоставить вам большую свободу действий означало бы подвергнуть вас опасности. Я не мог этого допустить.
— Хотели, чтобы я клюнул на вашу приманку, но не заглатывал ее, не правда ли?
— Ну ладно, хватит об этом.
— Нет, не хватит. Я еще не кончил. Вы защищали группу людей, которые называют себя «Инвер Брасс». Вы — один из них. Вы сказали мне, что несколько обеспокоенных создавшимся положением мужчин и женщин объединили свои усилия для борьбы с Гувером, но после его смерти группа распалась. И опять солгали. Группа существует вот уже сорок лет.
— У вас слишком богатое воображение. — Судья тяжело задышал.
— Нисколько. Я говорил с другими.
— Что?! — Вся выдержка Сазерленда и присущая ему рассудительность, которые ощущались в каждой его фразе, мгновенно испарились. При неярком утреннем свете Питер видел, как у него затряслась голова. — О Боже, что вы натворили!
— Я слышал последние слова умирающего. Уверен, вы знаете, о ком я говорю.
— О Боже, Лонгворт! — Гигантская фигура негра застыла, словно изваяние.
— Вы знали!
Потрясение было настолько сильным, что у Питера перехватило дыхание, мышцы напряглись, а одна нога заскользила куда-то в сторону, но он все-таки удержался. Это был Сазерленд! Никто другой не знал о смерти Варака, а Сазерленд знал. Он не мог быть в курсе событий, если бы не установил за Вараком наблюдение и не подключился к коммутатору в отеле «Хей-Адамс».
— Теперь я все понимаю, — решительно сказал судья, и в его голосе прозвучала угроза. — Вы нашли его на Гавайях, привезли сюда и сломили. Вы, вероятно, и положили начало событиям, которые могли заставить фанатиков пойти на крайние меры. Они бы не остановились перед тем, чтобы выйти на улицы, выкрикивая обвинения в заговоре и в чем-либо похуже. Лонгворт сделал то, что было необходимо. Его действия были оправданны.
— О чем вы, черт побери, говорите? Лонгворт — это Варак, и вы все отлично знаете! Он нашел меня, спас мне жизнь и умер на моих глазах…
Сазерленд даже равновесие утратил: у него перехватило дыхание, его огромное тело покачнулось, и он едва не упал. Потом заговорил тихо, с болью в голосе: